Три удара снаружи в быстрой последовательности. Кларк чувствует на себе взгляд напарницы. Молчание затягивается.
– Или нет, – говорит Баллард. – Мы же все проходили психологическое тестирование. Если бы он был склонен к насилию, то его бы отбраковали еще перед отправкой.
Лени наблюдает за ней, слушает грохотание прерывистого кулака.
– Или, может… может, рифт изменил его каким‑то образом. Может, мы недооценили влияние давления, под которым постоянно находимся. Так скажем, – Баллард выдавливает из себя слабую улыбку. – Не столько физическая опасность, сколько эмоциональный стресс, понимаешь? Повседневные вещи. Да просто выход наружу может доконать, в конце концов. Морская вода, пропущенная сквозь твое собственное тело. Не дышать часами. Все равно что… жить без стука сердца…
Она смотрит на потолок; звуки снаружи становятся все более беспорядочными.
– А снаружи не так плохо, – говорит Кларк. «По крайней мере, там ничего не давит. И не надо беспокоиться, что корпус станции не выдержит».
– Не думаю, что трансформация происходит неожиданно. Она вроде как подкрадывается к тебе незаметно, мало‑помалу. А потом однажды утром просыпаешься каким‑то другим, только этой перемены ты никогда не заметишь. Как Кен Лабин.
Она смотрит на Кларк, и голос ее становится тише:
– И ты.
– Я, – Лени вертит в голове слова напарницы, ждет от себя хоть какой‑то реакции. Кроме собственного безразличия, не чувствует больше ничего. – Не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Я не из буйных.
– Знаю. Я не о собственной безопасности беспокоюсь, Лени, а о твоей.
Кларк смотрит на нее из‑за непроницаемой безопасности линз и не отвечает.
– Ты изменилась с тех пор, как спустилась сюда, – говорит Баллард. – Сторонишься меня, подвергаешь себя ненужным рискам. Я не знаю, что происходит с тобой. Как будто ты хочешь умереть.
– Не хочу, – Лени старается сменить тему разговора. – С Ланой Чунг все в порядке?
Дженет изучает ее какое‑то время, но намек улавливает:
– Не знаю. Деталей мне не сообщили.
Лени чувствует, как внутри нее завязывается узел.
– Интересно, что она сделала? Почему он пошел вразнос? – бормочет она.
Баллард уставилась на нее, открыв рот.
– Что она сделала? Я поверить не могу, что ты это сказала!
– Я всего лишь имела в виду…
– Я знаю, что ты имела в виду.
Удары снаружи прекратились. Но Баллард легче не стало. Она стоит, сгорбившись, в этих странных, таких свободных, мешковатых одеждах, которые носят сухопутники, и пристально смотрит в потолок, как будто не верит тишине, а потом переводит взгляд на Кларк. – Лени, ты знаешь, я не люблю напоминать о субординации, но твое отношение к делу ставит под угрозу нас обеих. Я считаю, что это место начинает на тебя влиять. Я надеюсь, что ты сможешь вернуться к нормальному состоянию, действительно надеюсь. Иначе мне придется рекомендовать руководству перевести тебя.
Кларк наблюдает за тем, как Баллард покидает кают‑компанию, и тут все понимает. «Да ты же напугана до смерти, и не только потому, что я меняюсь. А потому, что меняешься ты».
Только через пять часов после события Кларк замечает: что‑то изменилось на дне океана.
«Мы спим, а земля движется, – думает она, изучая топографический дисплей. – А в следующий раз или когда‑нибудь в ближайшем будущем она выскользнет прямо из‑под нас. Интересно, будет ли у меня тогда время почувствовать хотя бы что‑то».
Она поворачивается на звук, раздавшийся за спиной. Баллард стоит в кают‑компании, слегка покачиваясь. Ее лицо изуродовано глубокими тенями под глазами и концентрическими кругами на роговице. Незащищенные, обнаженные зрачки кажутся чуждыми для Кларк.
– Дно сдвинулось, – сообщает она. – Новое обнажение пласта где‑то в двухстах метрах к западу от нас.
– Странно, я ничего не почувствовала.
– Это произошло около пяти часов назад. Мы спали.
Дженет бросает на нее внимательный взгляд. Лени видит, как осунулась напарница, какие глубокие морщины пробороздили кожу. «По зрелом размышлении…»
– Я… я бы проснулась, – заявляет та.
Она протискивается мимо Кларк в отсек и проверяет данные топографии.
– Два метра высотой, двенадцать длиной, – отчеканивает Лени.
Баллард не отвечает. Она, с силой барабаня по клавиатуре, вводит какие‑то команды; топографическая картина растворяется, преображаясь в колонку цифр.
– Как я и думала. Никакой заметной сейсмической активности за последние сорок два часа.
– Сонар не лжет, – спокойно говорит Лени.
– Сейсмограф тоже.