"ИНФОРМАЦИЯ: Вышеупомянутый механизм в дальнейшем именуется нереактивной тягой.
ДЕЙСТВИЯ: Разработать необходимое математическое основание возможности воспроизведения нереактивной тяги в двигателях кораблей Плана. Просмотреть работу полковника Готтлинга по общей теории силового поля как необходимого первого шага".
Машина прекратила печатать. Райленд оторвал кусок ленты и сел, уставясь на нее. Он понял, что кто-то сообщил сведения из его старинных запрещенных книг Машине. Вера нежно извлекла ленту из его пальцев.
- Завтракать! - укоризненно напомнила она. - И душ! Сначала нужно как следует проснуться, тогда и думать будет легче.
Словно в забытьи, Стивен позволил отвести себя в ванную, в сознании его бешеным вихрем крутились облака межзвездного водорода и анти-Ньютоновские силовые поля. Обжигающий душ привел его в себя. Он оделся и сел завтракать вместе с общительницей.
- Нереактивная тяга! - повторил он. - Но это невозможно! Закон Ньютона!
- Пей чай, Стив! - успокаивающе сказала Вера. - Разве Машина давала бы тебе задание, если бы это было невозможно?
- Но я не... Хорошо, какие экспериментальные подтверждения? Я пока ничего не видел.
Общительница украдкой взглянула на свои часы.
- Полковник Лескьюри будет ждать, Стив. Допивай чай.
Полковник казался официальным в своей алой форме и белоснежном халате поверх нее.
- Я вижу, вы взволнованы, Райленд. Успокойтесь, - сказал он.
Стив многозначительно коснулся своего железного воротника, полковник улыбнулся.
- Естественно, - сказал он, - но вы ведь стремитесь от него избавиться, а? И наилучший способ сейчас - это успокоиться, потому что в первую очередь вы должны внимательно выслушать меня. Я должен рассказать вам о рифах космоса.
РИФЫ КОСМОСА! Райленд судорожно глотнул и попытался расслабиться. Вокруг него рассеивался туман забытья, заслонивший годы, прожитые в изоляционном лагере. Он снова лежал, привязанный к кушетке в комнате тераписта, с холодными электродами на запястьях, и в лицо ему бил ослепительный свет. Над ним склонился доктор Трейл, толстый, вежливый, с тихим голосом, раз за разом хрипловато повторяя слова: "пространственник", "пиропод", "нереактивная тяга", "рифы космоса". Доктор не торопясь записывал, как реагировал на эти слова его пациент.
- Успокойтесь, Райленд, - откуда-то издалека донесся голос полковника. - К этой проблеме нужно подходить постепенно. Первый этап ознакомить вас с информацией, которую я должен сейчас представить.
- Да, конечно, - вздохнул Райленд. - Я понимаю.
Он отчаянно пытался расслабиться. Возможно, в рассказе полковника он найдет ответ на загадку трех потерянных дней.
- Давайте сначала немного выпьем, - предложил полковник.
Райленд заколебался - алкоголь всегда был под запретом, и в лагере, и в Академии.
- Присоединяйтесь, - сказал полковник, подмигивая. - Небольшая трансфузия не повредит.
Он открыл шкафчик и вытащил оттуда стаканы и маленькую коробочку. Пока Лескьюри наливал в стаканы, Райленд нетерпеливо вернулся к теме их разговора.
- Рифы космоса, что это? Наверное, метеоритные облака?
Паскаль Лескьюри захохотал.
- Нет, это примерно то же, что и коралловые рифы. Прошу, - он поднял свой стакан. - Ну, вот, другое дело, - заметил он, пригубив, и открыл коробочку. На стол высыпалась целая коллекция фантастических существ, вернее, их миниатюрные подобия, которые были приготовлены из пластика. Райленд взглянул на них почти машинально, обдумывая слова Лескьюри.
- Но ведь коралл - это продукт деятельности живых организмов.
Полковник кивнул.
- И рифы космоса тоже построены живыми организмами, только на их создание ушло гораздо больше времени.
Райленд внезапно поставил на стол нетронутый стакан, напиток расплескался.
- Но какие организмы могут жить в космосе?
- Как какие? - очень серьезно сказал полковник, постукивая пальцем по пластиковым игрушкам. - Примерно вот такие же. Это уменьшенные модели реально существующих животных. Кроме того, имеются еще и сами создатели рифов - простые одноклеточные организмы, они существуют повсюду!
Усилием воли Райленд принудил себя говорить медленно и рассудительно:
- Сегодня утром я получил приказ Машины. Я должен заняться гипотезой о равновесном процессе и с этого момента я постоянно думаю... о теории Хойла и некоторых других его предположениях. О том, что жизнь появилась еще до образования планет, она возникла под воздействием ультрафиолетовых лучей в остывающих облаках газа и пыли вокруг звезд. Но как эта жизнь могла уцелеть? Облака исчезают, когда начинается формирование планет.
- Жизнь умеет приспосабливаться, - сказал полковник, поднимая на ладони пластикового дракона.
И снова отпил из своего стакана.
- Оставим в стороне пока непознанные аспекты, - продолжал он, - жизнь есть сочетание материи и энергии. Эффект Хойла снабжает ее материей в виде облаков водорода, который постоянно рождается в межзвездном пространстве. А энергию жизнь добывает сама.
- Каким образом?
- Синтезируя на основе водорода более тяжелые элементы, - торжественно заключил полковник.
Он щелкнул выключателем. С потолка скользнул экран. На нем появилось изображение: дротикообразные тела, сверкая, проносились через поле по экрану. Все это напоминало картину микрожизни - в обыкновенном пруду... если бы не странная форма существ, и если бы они не светились сами по себе.
- Фузориты, - мрачно сказал полковник. - Жутко выносливые малютки. Они производят термоядерный синтез водорода и генерируют энергию. И живут они в открытом космосе.
Фузориты! Тело Райленда напряглось, словно его ударил ток. Он сознавал, что полковник пристально за ним наблюдает, и попытался расслабиться, полковник продолжал внимательно следить за ним.
- Не удивительно, что вы поражены, - только и сказал он, сочувственно подмигнув. - Это непростая идея. Она означает, что планеты - не единственные одинокие оазисы жизни в мертвом пространстве космоса. Это значит, что они всего лишь острова в бесконечном океане жизни, странной жизни, о которой мы никогда и не подозревали.
- Но почему ни одно из этих существ не побывало на Земле? - Райленда раздражала неторопливость, с какой вел объяснения полковник. Для Райленда это был вопрос жизни и смерти: быть может, здесь был ответ на все его вопросы, а полковник, кажется, считал это лишь еще одной лекцией и к тому же весьма скучной. Полковник пожал плечами.