- И правильно он поступил, Стив. Ты не должен совершать анти-Плановые поступки.
Он печально покачал головой.
- Я тебя не понимаю, - заметил он. - Одно дело работать для Плана. Это понятно, это обязанность. Другое - выдать товарища... - он замолчал и быстро посмотрел на нее, но Анджела лишь засмеялась.
- Я знаю, Стив, но ты ошибаешься. Помнишь, что я делала, когда мы впервые встретились?
- Работала с компьютером.
- Правильно! Мы задавали ему задачи - о, сложнейшие задачи. Я так любила эту работу, Стив! И компьютер решал все задачи, одну за другой, щелк-щелк! И он не ошибался, он был частью Плана, понимаешь! Одной из частиц всеобщего Плана Человека, которым управляла Машина. А знаешь, почему он не ошибался?
- Почему? - проворчал он. Она такая успокоенная.
- Потому что мы его проверяли постоянно! - торжествующе воскликнула она. - Там был специальный выключатель тестирующего контура. После каждой задачи мы посылали проверяющий сигнал - о, он в пять раз превышал по напряжению обычный - через каждую лампу, каждую микросхему, каждый транзистор, каждое реле. Если какая-то деталь была ненадежной, она выходила из строя сейчас же, и мы знали, где неисправность, и могли заметить ее. И... Стив, - сказала она с серьезным выражением, - я тоже такой проверяющий заряд.
Она подалась вперед, опираясь на высокое ограждение, не дававшему ее безрукому телу выпасть из кресла.
- Такие как ты не имеют права разрушать План! - крикнула она. - Вас нужно находить и... заменять. Опорто и я - у нас была одна функция в системе Плана: находить и сообщать о ненадежных деталях. Ты был плохой деталью, Стив, признай это - ты мог подвести. И ты действительно подвел! И Машина куда лучше справится без тебя!
Райленд заходил вокруг кресла. Девушка смотрела на него с торжественным и сострадательным выражением больших глаз. Наконец он с неохотой спросил:
- И ты по-прежнему желаешь служить Машине, даже теперь, когда она отобрала твои руки и ноги?!
- Да, желаю.
- Тогда ты ненормальиее Опорто! - рявкнул он. - Машина - это чудовище! План Человека - надувательство!
Но Анджела оставалась спокойной.
- Он сохраняет жизнь тринадцати миллиардам людей на Земле, - напомнила она ему.
- Тем, что держит в рабстве все эти тринадцать миллиардов!
- А ты знаешь другой способ?
Он нахмурился.
- Не знаю. Но возможно... в Рифах Космоса...
- Рифы Космоса больше для тебя не имеют значения, мой дорогой. Так же, как и Рон Дондерево. О, да, это был настоящий мужчина, и, возможно, Рифы действительно существуют, я не знаю. Но какая нам разница? - Она шевельнула головой, и колеса кресла передвинули ее ближе к Райленду. - И разве это так уж плохо, Стив? Быть рабами? Я знаю, у тебя есть идеалы... и я тебя за это уважаю, честное слово! Но ведь речь идет о смерти и жизни человечества. И разве не правда, что почти для всех в Плане Человека предусмотрена доля счастья?
Он рассмеялся.
- Это счастье попадает в нас со стаканом воды.
- Только ли? - она лениво откинулась на спинку, глядя на него искренними глазами. - Ты забыл обо мне, Стивен. Разве ты не хочешь меня?
Вопрос застал его врасплох. Он вспыхнул.
- Я... я не знаю, что...
- Ведь я здесь, Стивен, - продолжала она мягким нежным голосом. - Если ты хочешь меня, то я рядом. И я беспомощна, я не могу сопротивляться.
Он сглотнул.
- Ты... Я тебе этого никогда не прощу, Анджела! Ты опустила меня до своего уровня, так? Но дважды этот фокус не пройдет!
В ее спокойном голосе слышалось искреннее сожаление.
- Не знаю, о чем ты говоришь, дорогой.
И мгновение спустя Райленд понял, что она говорит правду, она будет принадлежать ему, если он захочет, и не станет его за это винить.
- Ты и в самом деле высоковольтный проверяющий контур, Анджела, - грубо сказал он. - Но ты меня однажды уже пережгла. И я не намерен допустить это еще раз.
Теперь он уже не сомневался в том, что станет делать. Он внутри огражденного стеной пространства. Но у стены две стороны. Он выберется на другую сторону! Возможно, он будет только человеческим обрубком, у которого к тому времени отберут все, но он выберется. Потому что... потому что на той стороне стены есть кое-что... Возможно, там есть даже свобода - в Рифах Космоса. И есть там, вероятно, человек, который знает, как убрать с шеи кольцо. И еще там была Донна Криири. Внезапно он повернулся к Анджеле, встревоженный мыслью о дочери Планирующего и сказал:
- Я... я не хотел...
- Не надо извиняться, Стив. Ты из всех остальных людей... - Она запнулась.
- Что ты хотела сказать?
- О... ничего. Ничего особенного. Просто...
- Анджела! - сердито сказал он. - Ты всегда что-то от меня скрывала! Пожалуйста, хотя бы здесь перестань. Ну, так что ты хотела сказать? Что я чем-то не такой, как остальные люди? Чем же я отличаюсь от них?
Ее красивые большие глаза безмятежно смотрели на Райленда. Потом она сказала:
- Так ты не знал, кто ты такой?
Райленду стало несколько не по себе.
- Разве тебе не приходилось замечать, что ты несколько не такой, как все?
Он уже собрался покачать головой, но что-то удержало его. Он вспомнил, как когда-то ему казалось, что он уже слышал голос Анджелы, доносящийся из темноты, за конусом света, направленным на него, пристегнутого к кушетке тераписта.
- Ты должен был заметить, что отличаешься от других, Стив, - насмешливо продолжала она своим нежным голосом. - Ты никогда не задумывался, почему?
Ему захотелось ударить ее. Железный воротник вдруг стал таким тесным, что он едва мог вздохнуть, и в жилах на шее запульсировала кровь. Он сидел на траве, онемевший, и смотрел на Анджелу.
- Ты думал, что ты человек, как все? - голос ее был полон презрения. Мне показалось, ты мог догадаться, когда я рассказывала тебе, как бежал Дондерево. Ты - "подсадная утка.
- Подсадная... что?
Волосы шевельнулись у Райленда на затылке. Он вздрогнул, хотя было тепло. Железный воротник стал тяжелее.
- Я тебе уже говорила, как хирурги собрали нечто из ненужных частей, чтобы скрыть побег Дондерево. Подсадная утка для охраны. Так вот, Стив, это ты и есть.
Он сидел неподвижно, осторожно дыша сквозь мертвую хватку воротника.
- Ты обладаешь привлекательной внешностью, Стив. Это потому, что хирурги старались придать тебе сходство с Дондерево, а он был красивым мужчиной. Если ты ненавидишь План, то это потому, что твои внутренние железы и мозг были собраны из того, что осталось от нескольких наиболее неблагонадежных граждан, выдающихся, так сказать, врагов Плана. Если ты и отличился изобретением в области геликальных полей, то это потому, что лобные доли твоего мозга взяты у человека, который эту теорию разработал... Если остальная часть твоей памяти несколько расплывчата и противоречива, то потому, что остальной твой мозг был собран из смешанных остатков тканей.