— Минутку, минутку, — недовольно бурчали изнутри.
Потом дверь распахнулась.
Флимер был уже в пижаме — пурпурной куртке и полосатых алопурпурных штанах, украшенных витыми серебряными шнурами. Комната позади него утопала в серебристом свете. Серебряные стены, посеребренная мебель на серебристом ковре — эффект был ошеломляющим.
— Райленд? — раздраженно спросил Флимер. — Какого дьявола?
— Мне необходимо поговорить с вами, генерал.
Не дожидаясь приглашения, он проскользнул в щель между Флимером и дверью. И увидел нечто такое, что застыл на месте, забыв на несколько секунд о цели своего визита.
У камина стояла статуя, сверкающая серебром статуя девушки. Но она двигалась! Металлические губы шевельнулись:
— А это кто?
— Иди в другую комнату! — рыкнул генерал.
Статуя пожала плечами и вышла. Райленд перевел дух — это была живая девушка, покрытая серебристой пудрой. Веселая же личная жизнь у Флимера! Впрочем, дела это не касается.
— Сэр, — должен заявить, что полковник Готтлинг намерен уничтожить пространственника, — четко доложил он. — Опасаюсь, что он преднамеренно саботирует проект.
Лицо генерала преобразилось, приобретая каменную твердость.
— Продолжайте.
— Это все, сэр. Разве недостаточно? Если полковник не прекратит вивисекцию, животное погибнет. А в этом отношении, насколько я помню, оставила недвусмысленный приказ…
Генерал жестом заставил его замолчать, подошел к столу и нажал кнопку селектора:
— Готтлинг! Немедленно зайдите ко мне! Здесь Райленд!
Из динамика направленного действия раздалось неразборчивое бормотание.
— Быстрее! — пролаял генерал, прекращая дискуссию, опустился в кресло и прикрыл глаза рукой.
В дверь постучали. Вошел полковник Готтлинг. Он казался совершенно спокойным. Улыбаясь и кивая, за ним семенил майор Чаттерджи.
— Какая прелестная комната, генерал! Только истинно утонченный вкус способен преобразить наши унылые бараки в…
— Заткнись!
Флимер резко поднялся с кресла. Райленд ждал, что Готтлинг начнет оправдываться и приготовился подтвердить свои обвинения фактами.
Но генерал не спешил начать разбирательство. Он вообще не смотрел на Готтлинга, и адресовал первый вопрос Чаттерджи:
— Итак, вы получили приказ?
— Да, генерал, конечно! Вот, пожалуйста. Я догадался, что он вам понадобиться, и…
Флимер шевельнул рукой, и майор поспешно умолк. Генерал взял из протянутой руки майора листок бумаги и передал Райленду.
Сначала он ничего не понял. Потом внутри у него что-то вспыхнуло, как будто в тело вошел нож.
В приказе говорилось:
«Информация. Стивен Райленд, опасник, подлежит одобренному изменению в классификации. Действия. Означенный оп должен быть доставлен в резерв НЖК без промедления».
— Резерв НЖК? — повторил вслух Райленд. — Но… здесь какая-то ошибка… Послушайте, ведь резерв НЖК — это «Небеса»! Я хочу сказать…
— Ты хочешь сказать — орган-банк? — Генерал кивнул. — Верно. И именно туда ты и отправишься. Насчет Готтлинга все правильно. Твоя догадка верна. Он саботирует проект. Но единственное, чего ты не понял — это то, что он действует не один!
Глава IX
Орган-банк «Небеса» находился на Кубе.
Субпоезду понадобился почти час, чтобы добраться туда. Но Райленд едва ли сознавал течение времени.
Они мчались внутри серого стального шара, куда менее роскошного, чем вагон Планирующего. Когда же он остановился, Райленд, все еще не вполне пришедший в себя после пережитого потрясения, выбрался наружу и, моргая, увидел массивную бетонную арку над стальными воротами.
Буквы на бетоне гласили: «Воскреснешь в лице Плана!»
Стены станции угрюмо серели голым бетоном. Раструбы вентиляторов обдавали холодным влажным воздухом.
Встречал их охранник в белой форме. На куртке его было вышито красное сердце. Майор, конвоировавший двадцать два свеженьких живых трупа для орган-банка, с радостью передал их под ответственность охранника и вернулся в вагон, даже не оглянувшись. Он не любил конвоировать. Никто не любил. Это напоминало о том, что смерть — участь всеобщая. Даже машин-майор был способен сознавать, что одна промашка в работе гарантирует ему путевку на «Небеса».