Райленд кругами ходил вокруг кресла. Девушка смотрела на него с торжеством и состраданием. Наконец он с неохотой спросил:
— И ты все еще стремишься служить Машине? Даже теперь, когда она отобрала твои руки и ноги?
— Да, стремлюсь.
— Тогда ты ненормальнее Опорто, — проревел он. — Машина — это чудовище. А План Человека — надувательство!
Анжела сохраняла каменное спокойствие.
— План Человека позволяет жить тринадцати миллиардам людей на планете, — напомнила она.
— Отличный способ держать в рабстве тринадцать миллиардов!
— А ты знаешь другой?
Он нахмурился.
— Не знаю. Но, возможно… в Рифах космоса…
— Рифы космоса больше не имеют для тебя значения, дорогой. О Роне Донвуде можешь забыть. О, это был настоящий мужчина… И Рифы, может быть, в самом деле существуют… Не знаю. Но какая нам разница? — Она шевельнула головой, и кресло переехало ближе к Райленду. — Разве это так плохо — быть рабами? Я знаю, у тебя свои идеалы. И уважаю за это, честное слово! Но ведь речь идет о жизни и смерти человечества! Разве не справедливо, что для каждого Планом Человека предусмотрена доля счастья?
Он коротко рассмеялся.
— Это счастье попадает в нас вместе с водой из стакана.
— Только ли? — Она лениво откинулась на спинку кресла, глядя на Райленда огромными искренними глазами. — Ты забыл обо мне, Стив. Разве ты не хочешь меня?
Вопрос застал его врасплох, он вспыхнул.
— Я… я не знаю, что…
— Ведь я здесь, милый, — вкрадчиво и нежно продолжала Анжела. — Если ты хочешь меня — я рядом, беспомощная…
Он глотнул.
— Ты… ты можешь закричать. Прибежит охрана… Проклятье! — закричал Райленд, одним прыжком отскочив в сторону. — Я тебе никогда не прощу этого! Ты заставила меня пасть до собственного уровня, так? Но второй раз этот фокус не пройдет.
— Не знаю, о чем ты, дорогой.
В голосе ее слышалось искреннее сожаление, и мгновение спустя Райленд понял, что она говорит правду. Эта девушка принадлежала ему, и, если он захочет, она не оттолкнет его.
— Ты и в самом деле высоковольтный проверяющий контур, Анжела, — грубо сказал он. — Но однажды я уже с тобой перегорел. Второго раза не будет.
Больше Райленд не сомневался. Он окружен стенами? Что ж! У стен две стороны, и его путь лежит на ту сторону! Возможно, к тому времени он будет только человеческим обрубком, но выберется, выберется!
Потому что по ту сторону стены — Рифы космоса, свобода. А там есть человек, который знает, как убрать с шеи кольцо.
И еще там Донна Криири.
Встревоженный мыслью о дочери Планирующего и не желая продолжать размышления в этом опасном направлении, Райленд резко повернулся к Анжеле.
— Я… я не хотел…
— Не извиняйся, Стив. Из всех людей ты…
Почему она замолчала на середине предложения?
— Что ты хочешь сказать?
— О, ничего… ничего особенного. Просто…
Он рассердился.
— Ты всегда от меня что-то скрывала, Анжела. Пожалуйста, перестань. Хотя бы здесь. Продолжай. Чем я отличаюсь от других?
Красивые безмятежные глаза в упор смотрели на Райленда.
— А ты не знаешь, кем являешься?
Райленду стало немного не по себе. По коже побежали противные мурашки.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве тебе не приходилось замечать, что ты не такой, как все?
Он уже собирался отрицательно покачать головой, но вспомнил внезапно о загадке трех дней. И вдруг ему показалось, что он уже слышал голос Анжелы, идущий из темноты, окружающей кушетку тераписта…
— Ты давно должен был заметить, что отличаешься от других людей, Стив, — насмешливо продолжала девушка нежным голоском. — И понять, почему.
Ему захотелось ударить ее. Железное кольцо стало вдруг тесным, в висках застучало. Задыхаясь, он опустился на траву.
— Ты считал себя человеком? — Голос ее был полон презрения. — А мог бы и догадаться, когда я рассказывала о Донвуде. Ты — «подсадная утка».
— Подсадная… что?
Волосы на затылке Райленда шевельнулись.
— Объясняю. Это существо, которое предатели-хирурги собрали из ненужных органов, чтобы скрыть побег Донвуда. Подсадная утка для охраны.
Он сидел неподвижно, осторожно дыша сквозь мертвую хватку воротника. В сгустившихся сумерках глаза Анжелы горели кошачьим огнем.