Улица Кунгу тоже была в далекие времена не Господской, а… Селедочной. Там торговали селедкой. К тому же в Средневековье это была центральная улица на восток – по ней везли в Россию селедку. Когда построили магистрат, Херингштрассе (селедочная) превратилась в Херенштрассе (Господская). Небольшое изменение – и совершенное иное звучание.
– Видимо, решили, что не подобает рядом с магистратом находиться Селедочной улице, поэтому и появилась более звучная – Господская, – продолжает собеседник. – В советское время она стала улицей Даугавас, а в 1990–е вновь вернули старое название – Кунгу. Но если восстанавливать историческую справедливость, тогда ей нужно было становиться Селедочной.
На Грециниеку тоже никогда не жили грешники. Во всяком случае, их там было не больше, чем в других местах. Там находился дом Сундера – члена магистрата. А Зундернштрассе – грешная. В фамилии домовладельца заменили букву, и у улицы изменилось значение. Если кто забыл, в советское время улица была названа именем Иманта Судмалиса – Героя Советского Союза.
Сегодня новые историки говорят, что Улманис не был похож на диктатора. Дескать, скромный был, не любил панегириков. Эрик Жагарс только смеется над такой наивностью.
– После улманисовского переворота флаги полагалось вывешивать в стране не только в честь дня рождения вождя, но даже в день именин – 28 января. С этим днем и связан призыв дарить книги школам. Дарили как раз на его именины.
При Улманисе было немало переименований улиц и площадей. Вот лишь несколько: Эспланада превратилась в Виенибас лаукумс, Домская площадь – в площадь 15 Мая, улица 13 Января – в Карловский проспект.
С последним связана интригующая история. После переворота придворные подхалимы вспомнили, что улица 13 Января до революции была Карловской. Название 13 Января дали уже соцдемы в независимой Латвии – в честь событий 1905 года. Подхалимы назвали магистраль с претензией – Карловский проспект. По словам историка, ее хотели превратить в широченную магистраль, которую должна была венчать площадь.
План предусматривал снос зданий по обеим сторонам и строительство высоких, десятиэтажных. Строительство началось в створе Вальню (там и нынче стройка). Вырыли котлован, собирались возвести первое здание нового проспекта – Почтовый сбербанк. Но случилось непредвиденное.
– Когда котлован вырыли, из – под земли ударил вонючий фонтан, – продолжает собеседник. – Взяли пробу. Оказалось – сероводородный источник. Типа тех, что в Балдоне. Работы остановили. Решили, что когда-нибудь бальнеологическое заведение построят. Но все осталось на словах. Потом здесь скверик появился.
Не успели расчистить место и под Карловскую площадь – у набережной. Памятник вождю при жизни так и не появился. А там его хотели построить не случайно. Чтобы при въезде поездом в Ригу гостей сразу встречала фигура президента.
По словам историка, на словах Улманис был против возвеличивания при жизни. Не позволил, например, улицу Тербатас назвать в честь себя, хотя подпевалы хотели. Он ведь жил на этой улице. Но решение мотивировал своеобразно. «Если моим именем назвать улицу, то и министры захотят улицы в свою честь. Но я то вечен, а они, канальи, будут уходить и приходить».
На новой площади – Виенибас – во время праздников постоянно звучали здравицы в честь вождя. Там шли постановки, в которых играли Улманиса. При этом сам он сидел в ложе с дипломатами и смотрел на действо. Позже посол Англии писал, что это было отвратительно.
Ульманис собирался снести старые здания не только на Карловском проспекте. Улицу Калькю в районе нынешнего Театра русской драмы хотел превратить в широкую магистраль с выходом к Даугаве. Не успел, но на Ратушной площади под бульдозер пошли 16 средневековых домов. Там собирались возводить высоченную Ратушу.
– Самое интересное, что по проекту Ратуша должна была закрыть церковь Петра, – рассказывает Жагарс. – Ульманис сознательно шел на это, хотел, чтобы у Риги была новая латышская панорама вместо немецкой.
Но название парка 1905 года он не тронул.
– Он ведь сам 5 месяцев сидел в псковской тюрьме во время революции 1905 года, – говорит историк. – По обвинению в участии в революционных событиях. Выступал в валмиерской газете со статьями о карательных экспедициях. Разобрались, сказали: не виновен. Словом, каким – то боком пострадал. Вероятно, поэтому и оставил название, которое дали парку соцдемы.