— Что именно? — немного запоздало переспросила девушка, слегка морщась от горьковатого запаха сигаретного дыма.
— Что все остальные нашли свои вторые половинки, видят мир ярким и насыщенным и не думают о том, как на самом деле все вокруг убого и мрачно, и даже пожаловаться некому, чтобы не быть задетым этим сочувствующим взглядом, который так и кричит: «Ты, главное, верь! Все будет хорошо», — покачал головой Адриан, делая очередную затяжку и продолжая уже чуть тише и слегка хрипло, — но никто точно не знает, будет все хорошо или нет.
— Это… и правда несправедливо, — кивнула Маринетт, чувствуя, как сердце слишком сильно сжалось в груди, а к горлу от осознания правдивости его слов подошел комок. — Но что мы можем сделать против судьбы, кроме того, что верить в лучшее?
Адриан хмыкнул и неопределенно пожал плечами, продолжая затягиваться и, слегка прищуриваясь, выдыхать едкий сигаретный дым, которым Маринетт, казалось, пропахла уже насквозь. Девушка огляделась по сторонам, закусив нижнюю губу. Уходить в клуб не хотелось, но и стоять молча с Адрианом было немного некомфортно. Дюпен-Чен казалось, что она взяла от этого дня Святого Валентина все, что могла, и больше надеяться нечего, но Агрест наконец решил заговорить, закуривая вторую сигарету.
— Ты пробовала сегодня? — поймав озадаченный взгляд Мари, Адриан слегка дернул уголком губ в полуулыбке. — Ну, истратила очередную попытку найти соулмейта? Время близится к двенадцати.
— Нет, — покачала головой Мари, немного стесняясь говорить на эту тему с ним, но, все же переборов себя, спросила. — А ты?
Адриан покачал головой, приподнимая ее и обращая глаза в бескрайнее темное небо, и дал дыму сильным потоком выйти из легких. Маринетт засмотрелась на то, как дым рассеивался, совсем растворяясь в воздухе, и когда, наконец, обратила взгляд на Агреста, едва не подпрыгнула от его внимательного взгляда.
Смотрел Адриан пристально, пронзительно, будто пытался разгадать какую-то загадку или понять, почему Маринетт до сих стояла здесь, у чёрного входа клуба, а не пыталась найти свою вторую половинку в другом месте.
— Ты когда-нибудь курила? — неожиданно спросил он.
— Нет, — едва слышно выдохнула Маринетт, не зная даже, куда делся голос. Наверное, улетел в небо вместе с сигаретным дымом.
— Хочешь попробовать?
Дюпен-Чен застыла, не зная, что сказать, а Агрест опять шумно затянулся, все так же пристально разглядывая девушку. Время замедлилось, ветер внезапно стих, и даже показалось, музыка в клубе перестала греметь, нарушая тишину. Маринетт удивленно, слегка заинтересованно и нерешительно смотрела в зелёные глаза парня напротив.
И вдруг он зашевелился. Сделал небольшой шаг вперёд, почти что касаясь своим телом, и накрыл ее губы своими, приподняв ее голову за подбородок. Девушка вздрогнула, приоткрывая рот в тихом удивлении, а сигаретный дым по воле Адриана стал медленно струиться между ее губ внутрь. Отдавая непривычной горечью на языке, он медленно заполнял все пространство рта и так же медленно скользил наружу, пока Маринетт, застыв в изумлении, не знала, что ей следовало делать.
Зато Адриан, видимо, знал.
Он напористо обхватил ее нижнюю губу своими и, слегка прикусив, тут же облизнул мягкую кожу, а Маринетт глубоко вдохнула, давая сигаретному дыму из ее рта медленно просочиться в гортань и дальше в бронхи. Внутри что-то неприятно защекотало, но не так критично, чтобы начать кашлять — все же она не так уж и много вдохнула.
— Ну как? — едва слышно прошептал Адриан, отстранившись от ее губ на один несчастный миллиметр.
— Горько.
Агрест хмыкнул и опять прильнул к ней в поцелуе, настырно раздвигая девичьи губы языком и сплетаясь с ее в неистовом танце. Первая волна удивления схлынула, и Маринетт, тихо простонав, вцепилась в его плечи, стараясь удержаться на ногах. Она пылко ответила ему, теряя голову и почти не чувствуя, как предплечье начинало болезненно покалывать. Дюпен-Чен ощущала, как земля уходила из-под ног, а сознание вдруг куда-то улетучивалось, оставляя девушку наедине со своими эмоциями и Адрианом, который одной рукой крепко прижимал ее к своему твёрдому телу.
Агрест отстранился так же внезапно, как и подошел к ней. Просто в один момент дернулся назад и, одарив странным взглядом Маринетт, посмотрел на своё предплечье, которое было свободно от рукава, закатанного до локтя. Девушка несколько раз моргнула, борясь с дезориентацией, и медленно перевела взгляд с застывшего лица Адриана вниз, по его рубашке, которая вдруг показалась темнее, чем до этого — к обнаженному предплечью с тремя чёрными разбитыми сердцами и… одним насыщенным красным.
Таким насыщенным, что Маринетт пришлось сначала проморгаться, чтобы привыкнуть к такому яркому оттенку. «Что за…» Девушка пораженно посмотрела на таращившегося на неё таким же взглядом Адриана и начала закатывать ткань своего фиолетового жакета, пытаясь освободить предплечье, которое, по ощущениям, горело.
Несколько тихих ругательств, которыми Маринетт никогда не злоупотребляла, и торопливых движений, и она в неверии взглянула на свою кожу. Два черных разбитых сердца и одно красное-красное, так же режущее взгляд.
— Это… — начала она, поднимая взгляд на блондина, но тут же осеклась, замечая, что его глаза теперь и правда изумрудные, яркие и блестящие, такие, какими она их помнила со времён коллежа. «Невероятно», — закончила она про себя.
Адриан же, откинув уже догорающую сигарету под ноги, молча обхватил лицо Маринетт ладонями, опять прижимаясь к ее губам своими. Этот поцелуй был другим, не таким, как первый. Он совмещал в себе мучительные отголоски долгого ожидания, полнейшее неверие в происходящее и лихорадочное счастье, которое струилось по их венам, заставляя сердца сходить с ума. Дюпен-Чен казалось, что ее начало трясти. Все стало вдруг таким ярким, насыщенным — цвета, эмоции, чувства, что привыкший к совершенно противоположному организм еле справлялся с происходящим. Она чувствовала горечь от сигаретного дыма на его языке, чувствовала, насколько крепко он вцепился в ее талию, будто боясь, что она растает, чувствовала, как внутри неё взрывались доселе неизвестные эмоции, озаряя собой весь мир. Маринетт крепче прижалась к Адриану, оглаживая его плечи, шею, путаясь пальцами в его светлых, мягких волосах на затылке и так по кругу, пока воздуха стало стремительно не хватать.
Агрест, будто прочитав ее мысли, прислонился лбом к ее и тяжело выдохнул, щекоча горьким сигаретным дыханием ее кожу. Послышался скрип открывающейся железной двери, и на улицу из клуба вывалилось несколько громко хохочущих человек. Адриан переплел их пальцы, крепко сжимая ее ладонь в своей, и, отстранившись, потянул куда-то в сторону.
— Пойдём отсюда, — произнес он, приобнимая Маринетт за плечи и громко вдыхая аромат ее волос.
Мари лишь кивнула, понимая, что сейчас было не до слов. Окружающий мир оглушал ее, близость Адриана сводила с ума, а наличие на предплечье алого сердца с двумя ровными, идеально подходящими друг другу половинками, грело измученную душу. Она никак не могла поверить, что это и правда с ней произошло, но прижимающийся к ней Адриан Агрест стирал все сомнения очередными торопливыми поцелуями.