— Ты ведь соврал?
— Ну-у… Мама сказала катиться на все четыре стороны… — вздохнул Бэн и принялся выгребать из своей поклажи солому.
— Ты всегда можешь вернуться. Даже сейчас. Тебя-то не изгнали, как меня! — Рихард сделал шаг назад, заметив, что повысил голос.
Бэн с удивлением посмотрел на него и тихо, но твёрдо ответил:
— Но я же хочу пойти с тобой. Не прогоняй меня, Феникс, я тебе пригожусь.
Сена оказалось всего полсумки, другая половина была занята тем, что Бэн показать не пожелал, а сверху запихал несколько одеял, котелок и большой мешок сухарей. Вяленое мясо он нести отказался, поэтому поменял его на тугой моток каната и коробку свечей.
— Прости, но не ем я мясо и даже немного побаиваюсь мёртвых животных, — прошептал толстяк, порылся в карманах и добавил: — Ирнис просила её сегодня не звать, но сказала передать тебе это.
Он кинул что-то, Рихард поймал и с удивлением узнал свою персиковую косточку, только теперь она висела на длинном кожаном шнурке, обвитом тонкими золотистыми нитями. Заметив озадаченный взгляд Феникса, Бэн вспыхнул и принялся оправдываться:
— Понимаешь, когда я тут проснулся, мне твой папа сказал возвращаться вечером… А я долго просыпаюсь… Поэтому только потом, внизу, заметил, что у меня в руке эта косточка. А дома были дядя Азару с Ирнис… Вот… И Ирнис сказала, что это будет талисман тебе. Не ругайся, пожалуйста!
— Не буду. Я и сам хотел его сделать. Но больше моих вещей не бери!
Бэн часто-часто закивал, а Рихард надел подарок на шею и прошёл к своей кровати проверить, что ещё мог случайно прихватить ночной гость. Всё оказалось на месте.
В маленькую сумку через плечо мальчик сложил кубик и нож Алека, свой ритуальный нож, рекомендацию, блокнот, коробку с угольными палочками и карандашами, сверху на кусок верёвки привесил флягу с водой, как учил отец. Бэн собрал сено и потихоньку выбросил за домом. Вернувшись, встал в дверях, пощипывая второй подбородок, задумчиво сказал:
— Вчера, говорят, в городе что-то произошло. Вроде, убили кого-то. У южных ворот очень много охраны, я даже за вещами в гостиницу заходить не стал. Твой папа не рассказывал, что случилось?
— Нет, — качнул головой Рихард, глядя перед собой, не мигая.
Отец так и не объяснил ничего, но и вопросов про чужаков больше не задавал. Мальчик подумал, что раз уж в Лагенфорде, переполненном стражами из племени Теней происходит нечто ужасное, то и за пределами города может случиться всякое. Зудящий страх вновь сверлил голову, в животе будто лежал стылый камень. Рихарду не хотелось говорить об этом, да и вообще о чём-либо. Хотелось только забиться куда-нибудь в тёмный угол и пересидеть там все эти несчастные пять лет. «Но я ведь уже решил!» — прикрикнул он на себя в мыслях и добавил парочку крепких слов, случайно подслушанных у взрослых.
Вернулся Нолан, хмурый и побледневший, рассеянно осмотрел сумки и ребят, кивнул, казалось, его одолевали тяжкие думы.
— Пап, что там с ужином?
— Будет готов через полчаса. Идите-ка вы в баню, дети, там сейчас как раз никого нет.
Рихард решил не задавать вопросы, наверняка же бестолку, а вместо этого достал из сундука два больших полотенца, указал Бэну на выход. Нолан прошёл в свою комнату, сжатым кулаком придерживаясь за стены. Сын с болью глядел отцу вслед и чувствовал себя виноватым.
— Пойдём помоемся, а то от нас обоих воняет! — Юный Феникс подтолкнул чужака на улицу.
— Он плохо выглядит, — встревоженно заметил Бэн, когда они отошли от дома, — с ним всё будет в порядке?
На это Рихард только пожал плечами: если отец не хочет о чём-то говорить, то никак его не допытаешься.
Старый банщик добродушно приветствовал поздних гостей и пропустил их в одно из чудес Фениксовой деревни. Густой пар, запахи еловой смолы и разогретых камней окружили ребят в небольшом предбаннике. Узкие лавки тянулись вдоль боковых стен, в дальней, под углом, уводя под гору, находилась ещё одна дверь. Светлячки в таких условиях долго не выдерживали, как и свечи, потому с потолочных перекрытий свисали на тонких цепочках маленькие голубоватые кристаллы. Их сияние в клубах пара было похоже на мерцание звёзд в облачную летнюю ночь.
— Как же красиво! — всплеснул руками Бэн.
Рихард хмыкнул и, подражая отцу, когда тот впервые привёл сына сюда, сказал:
— Вещи оставь здесь и спускайся. Впереди тебя ждёт нечто удивительное.
Бэн, охая и краснея, стянул с себя одежду, сложил всё аккуратно и пошёл за провожатым. Тот, уже раздевшийся, распахнул вторую дверь. Из тёмного зева ударила густая струя пара. Рихард разогнал её рукой, указал на широкие ступени. Толстяк осторожно спускался, сперва ощупывая поверхность ногами, будто сомневаясь в её надёжности, затем делал шаг, раскинув руки, касаясь кончиками пальцев скользких от влаги стен. Феникс забежал вперёд и ждал возле каменного пандуса за поворотом несколькими метрами ниже, предвкушая реакцию от того, что находилось внизу. Оттуда, из завесы пара, доносился шум воды. Повсюду светились голубоватым мелкие кристаллы, усиливая сходство со звёздным небом.