Толстяк поднял взгляд и тут же опустил, покраснел, дрожащими руками расстегнул ремни и открыл крышку. Рихард, поняв, что она бросала тень на содержимое, передвинулся на другую сторону. Бэн дёрнулся. Феникс смотрел на то, что скрывалось в коробке: вертикально шли маленькие выдвижные ящички, в крышке тоже было сделано несколько, в узких ячейках лежали бинты, ножницы, пинцеты, иглы в маленьких флаконах, бумажные свёртки. У дедушки был похожий набор, только побольше и иначе устроенный.
Бэн закусил губу, засопел и нехотя выдвинул один из ящичков. Рихард вскрикнул. Там было полно белых круглых ягод с крестообразными расколами. Толстяк взял тонкий пинцет и подцепил одну из них. Раскол раскрылся, обнажая внутренности: мелкие острые зубы, багряный зев. Ягода задрожала, попыталась вырваться, но Бэн открыл потайное дно, вытащил металлическую плошку, бросил туда монстра и принялся быстро сдавливать пинцетом, пока не потёк голубой сок.
— Лунные ягоды⁈ — с подозрением спросил Рихард.
— Да… — Бэн уже расправлялся со второй, сжимаясь, будто от ударов.
— Они же растут только в горах.
— И возле твоего дома.
— И ты их взял? Сорвал. Украл. Когда? — вознегодовал Рихард.
Алек, присевший неподалёку, тихо прыснул в кулак.
— Заметил, когда шли к тебе. А вчера вечером взял, — расстроено сознался Бэн.
Рихард уже пожалел, что толкнул толстяка утром. Хотя тот мог бы и сказать, что нужны лунные ягоды. Разве бы Феникс не отвёл его на поляну, где их полно? Нет же, надо было дождаться, когда хозяева дома отлучились, чтобы втихомолку самому рыскать среди ночи на крутом косогоре.
— Почему не сказал об этом?
— Не знаю.
— И ведь им ещё не сезон падать!
— Я их напугал, и они упали. Ведь они опадают только в начале лета, а если срывать с куста, то они бы меня съели. Только испуганные можно применять сразу, а остальные — сушить и перемалывать в полнолуние. А до ближайшего полнолуния ещё долго. — Говоря это, Бэн стал увереннее: спина и плечи распрямились, голос окреп, стыдливый румянец сошёл.
— Понятно. Ягоды — на благое дело. Прощаю! Если можешь ему помочь — действуй, — облегчённо выдохнул Рихард, поймав себя на мысли, что злиться на толстяка подолгу не получалось, да и вовсе не хотелось.
Феникс огляделся, продолжая светить Бэну, который давил пинцетом ягоды в кашу и затем разминал металлическим пестиком. Что-то, торчащее из груды извлёчённых из сумки вещей, привлекло внимание. Дотянулся и взял — свиток, — развернул и увидел ту самую карту, которую они изучали втроём, вместе с Ирнис.
— Бэ-эн! Это что? Карта из нашей библиотеки? — возмущённо вскрикнул он, но губы сами собой растянулись в улыбке.
— Ну на благое дело же. Чтобы не заблудиться, — виновато улыбнулся тот.
Алек рассмеялся, поигрывая концами серого шарфа. Рихард мысленно попросил у Феникса терпения.
Когда снадобье из ягод и других ингредиентов было готово, толстяк пересел к лежащему незнакомцу, осмотрел его, пощупал спину.
— Нужно его раздеть, чтобы найти те раны, которые под одеждой.
Найдёныш махнул рукой — делайте, что хотите. Бэн попросил принести ножницы из коробки, но рядом бесшумно оказался воришка. Ловко и быстро бритвами-ножницами разрезал одежду на лежащем, оставил только трусы и короткие ботинки. Тонкая материя расходилась слишком легко, и Рихард вновь порадовался, что хищные лезвия не сомкнулись тогда в переулке на его горле, хотя и могли.
— Что это? — ахнул Бэн.
— Это… — Гарг хмыкнул и опустил пламя ниже.
Среди кровоточащих, вздувшихся укусов на бледной спине была татуировка. На левой лопатке имя «Жюли», на правой «Нгуэн». От них в середину шли стрелки к третьему имени «Чиён Шау». Гарг потёр лоб и вздохнул. Все уставились на имена, кроме Тавира. Тот уселся, как на жёрдочке, на высокий, узкий камень в отдалении и прикинулся спящим. Мужчина сказал:
— Этого парня зовут Чиён, и он из племени Теней.
— Тень⁈ — удивился Рихард.
Сердце пропустило удар. Пламя на руке вспыхнуло и погасло. Гарг кивнул.
— У Теней одна дорога — рисковать, служа. Поэтому у них издревле повелось среди мужчин делать такие татуировки: отец, мать и дитя. Если… Лицо будет повреждено в бою, то по татуировке смогут его опознать.
— Удобно, — буркнул Алек, нахмурился, вглядываясь в имена, поворачивал голову, рассматривая прямые, понятные буквы.