— Трус и слабак, — оскалился воришка.
Алек представил себя искрой, которая вдруг от лёгкого ветерка обратилась ревущим пламенем, и прыгнул вперёд через улицу. А глупый пацан, будто ничего не видя, зацепился ремешком сумки за рогатину с пустыми сетями, стоящую напротив лавки, задёргался, как припадочный, перевернул корзину с раками, врезался башкой в прохожего, несущего охапку сухих кукурузных початков, и чуть было не запорол Алеку всё дело, когда толпа расступилась вокруг этого дурачка с сумкой и незадачливого вора.
— Неужели кость судьбы мне солгала?.. — не задумываясь, прошептал Алек, пригнулся за спиной пацана и щёлкнул бритвами, рассекая ремешок сумки. Схватив её обеими руками, воришка бросился сквозь толпу, чутьём опытного проныры выбирая менее опасный путь.
На бегу связав концы ремешка, стянув узел зубами, Алек перекинул сумку через голову, выхватил и сжал первый попавшийся персик, отгрыз кусок, ещё один. Сок забрызгал лицо и руки. Какое же блаженство! Теперь есть еда. Теперь не страшны погоня и ночь.
Глава 6
Погоня за вором
Нолан
— Рихард⁈ — крикнул Нолан сорвавшемуся с места сыну.
Защёлкали клешнями рассыпанные раки. Взволнованная толпа поглотила беглеца.
— Срезали сумку, гляди-ка, — проговорил продавец, стерев с подбородка тёмные капли, и бросил отделённую рыбью голову в таз рядом.
Толпа расступалась и снова сходилась. А потом брызгала в стороны и медленно стягивалась обратно. Ропот, волнения, вскрики — Рихард нёсся за вором.
Нолан привстал на цыпочки, переступил. Под ногами захрустели раки. Сила Феникса, но не разрушающее пламя, а тонкая линия, видимая лишь её создателю, протянулась от отца к сыну, следуя за ним. Пока узы крови сильны, пока Рихард рядом, он всегда может его почувствовать и найти.
Клаус быстро и ловко выпотрошил рыбину, завернул в два больших листа молочного дерева, и протянул вглядывающемуся в толпу Нолану.
— Бегите, господин любезный горец, а то где ж вы мальца отыщете потом⁈
— Благодарю. Но раки… — Нолан затолкал рыбину в вощёный пакет, перекинул продавцу монету.
— Бутыль вина вашего за них принесёте — на том и сочтёмся. — Клаус, не сводя с толпы внимательных глаз, поймал монету на лету, поторопил покупателя: — Да что же вы стоите, как петух на заборе⁈ Убёгнет же!
Нолан кивнул, и, как рыба, заглотившая крючок, вонзился в толпу, потянувшись за сыном. Воришку нужно было нагнать: уж слишком много куплено для Дома Матерей. А в голове крутился вчерашний разговор.
Пока Рихард два дня отсыпался после инициации, Нолан побывал у своего отца, который жил в вырубленной в скале хижине на окраине деревни. Некоторые молодые и неокрепшие называли тот район «Улицей изгоев», но, как прижимало, сразу бежали к однорукому лекарю, который безлунными ночами топал себе по козьим тропкам в горах, да выискивал полезные травы, чтобы сделать из них лекарства. Да, всегда можно было попросить помощи в Доме Матерей, но многие побаивались смотрительницы, её крутого нрава. А сила Феникса, залечивающая внешние раны, не могла справиться ни с простудой, ни с больными животами. Потому в межсезонье у старика Педро не было отбоя от посетителей.
Вот и тогда, как бывало на закате, однорукий Педро, отпустив последнего пациента, сидел на пороге своего дома в тени, попыхивая трубкой. Увидев Нолана, старик кивнул на табуретку рядом, прищурился.
— Ну как, — Нолан опустился на жёсткое деревянное сиденье, вытянул ноги, — были у тебя ещё виденья, отец?
— Кроме того — нет. Вижу всё время Рихарда: он бежит от тебя и теряется. А потом его окружает толпа. То ли дети-ровесники, то ли какие-то чудища из старых легенд и сказок. Третий месяц ничего нового. Да, благо, всё реже и реже.
— Убегает… Он ведь так хочет увидеть мир. Думаешь, не вернётся?
— Не знаю, — старый Педро вытряхнул прогоревший табак в каменную чашу рядом. — Я слабею, старею, и видения становятся нечёткими. Из того, что видел раньше, почти всё сбылось. Ты присматривай за ним. Рано ему ещё. Только-только взял силу. Кровь молодая — горячая. Где ж его сыскать потом, коль убежит.
— Отец, ты меня прости, конечно, — Нолан сцепил руки, упёрся локтями в колени, — но чудится мне, что ты недоговариваешь. Так ли это?
— Сбылось почти всё, — голос Педро чуть уловимо дрогнул, — а остальное либо ещё нет, либо время прошло. Не пытай меня, прошу! Что будет, то будет — его не миновать. Некоторые вещи лучше не пытаться изменить.