Тавир приблизился к проводнику, взглянул ему в глаза и спросил:
— А почему он должен был забыть про твою деревню?
Рихарду почудились угрожающие нотки, и он поспешил вклиниться между соплеменником и проводником.
— Какая разница. Давайте потом об этом поговорим. Сейчас надо найти Лукрецию.
— Нет. Давайте сейчас, — с нажимом произнёс Тавир, отодвинув Рихарда и наступая на пёстрого. — Всю дорогу от твоей деревни у меня было ощущение, что я забыл нечто важное. И тут ты с этим вопросом. Объяснись!
— Человеческая память очень изменчива, — криво улыбнулся Мару, пряча глаза.
— У меня тоже было ощущение, что я что-то забыл, — растерянно сказал Бэн.
Рихард потрясённо взглянул на него, вспомнив свою тёмную стену в памяти.
— Позвольте перебить! — Чиён выскочил между спорщиками, расставил руки, будто отталкивая всех, и серьёзным голосом продолжил: — Я согласен с нашим предводителем, что сейчас не следует выяснять отношения. Я вообще память потерял. И после деревни это ощущение только усилилось. Но сейчас мы здесь. А здесь — ночь. Искать девчонку впотьмах не очень разумное решение. Давайте лучше найдём ночлег, а утром займёмся делом.
Рихард утомлённо потёр лоб и качнул головой.
— Завтра может быть поздно. Если отлив будет раньше срока, то завтра корабли уже могут отойти. Ладно, давайте найдём, где переночевать, — поддержал он, а сам прикинул, как лучше пробраться на корабль Августа и узнать про Лукрецию.
— Да это грабёж! — воскликнул Бэн, глядя на табличку с курсом валюты, стоящую на стойке в ближайшей ночлежке.
— Ну что вы, молодой человек, — отмахнулся тощий старый хозяин заведения, с усмешкой глядя на путников через толстые стёкла очков. Глаза за ними казались огромными и выпученными, как у лягушки. — Грабёж здесь бывает лишь на улицах, где не слишком умные путники ищут приключения на свою голову у пирсов, кабаков и игорных домов.
— Тут есть игорные дома? —заинтересовался Мару, навалившись на стойку и почти уперевшись носом в очки хозяина.
— Конечно. Но откуда у детей деньги на такую роскошь, скажите на милость? — хитро прищурился тот.
— А вот это вам знать не обязательно! Главное, чтобы ваши комнаты были оплачены. Не так ли? — парировал Мару.
— Верно. Так будете брать или нет? Остались одна свободная комната на шесть человек, четыре на двоих и три на одного.
Согласившись на первый вариант и с жалостью обменяв большую, по меркам Лагенфорда, сумму на ночлег, ребята наконец-то смогли передохнуть. На удивление, комната оказалась просторной и чистой. Три окна, закрытые изнутри ставнями, шесть гладко застеленных кроватей с большими пышными подушками и толстыми одеялами, в углу уместился стол с кувшином свежей воды, подсвечником, чашками и вязанкой свечей. В конце коридора с закрытыми дверями других комнат находилась небольшая банька. Сегодня не топили, но Фениксы смогли нагреть в жестяном корыте воду, чтобы все пятеро по очереди помылись.
— Эка, у вас парит, — выглянул хозяин из-за конторки, когда Рихард, последний из всех, прошлёпал из бани к комнате. — Как вы так сделали?
— Секрет, — улыбнулся мальчик и широко зевнул, радуясь, что под накинутым на плечи полотенцем не видно перьевидных шрамов на левой руке.
В комнате уютно горели свечи. Бэн уже вовсю храпел, подложив под щёку ладонь и сжав между ног скомканное одеяло. Чиён сидел на подоконнике, глядя наружу через щёлочку в ставнях. Тавир, дрожа и шморгая, растирался полотенцем. Рихард только сейчас увидел левую руку соплеменника полностью. Рубцы были резкими. На плече и предплечье кончики перьев заканчивались штрихами, обходя многочисленные родинки. Пялиться так откровенно было неприлично, потому Рихард потупился и заметил, что кое-кого не хватает.
— А где Мару?
— Сбежал. Сказал, что скоро вернётся, — не оборачиваясь, ответил Чиён.
— Его право, — хмыкнул Рихард и принялся одеваться.
Он решил, пока нет дождя, сходить на пирс. Вдруг удастся что-нибудь узнать про Лукрецию. Если ничего не задержало, она тоже должна была прибыть сегодня. Если, конечно, не свернула куда. А тогда неизвестно, где её искать и как дальше строить путешествие. А после похода к морю мальчик решил крепко и сладко поспать на этих чудесных кроватях. Даже зажмурился от предвкушения.
Тавир поднялся и перекинул сырое полотенце через деревянную спинку своей кровати, взглянул на соплеменника, кашлянул и буркнул:
— У тебя… красивые перья. Под стать твоему пламени.
Рихарда немного коробило, что обычно язвительный мальчишка вдруг сделался таким робким и почти покладистым. Что-то крылось за этим. Нехорошее. Но выяснять это не было ни сил, ни желания, ни времени. «Хотя бы с ума не сходит, и то хорошо», — подумал юный Феникс и смущённо поблагодарил, прыгая на одной ноге, чтобы попасть в штанину. Надел чистую жилетку, ощущая себя совсем взрослым. На минуту заплутал в куртке, которую до этого стянул через голову не расстёгивая, но чьи-то руки бережно направили его. Это был Чиён. Широкий рубец через его плечи и грудь неприятно темнел на светлой коже. И Рихард вновь изумился, как можно было его получить и забыть. Да и провалы в памяти у остальных досадно царапали сердце.