— И что? — Рихард широко зевнул, в полуприкрытых глазах блеснула влага.
Он взглянул на отца, взял за руку, коснулся её лбом, как часто делал в детстве, когда хотел спать. И Нолан улыбнулся, растрогавшись.
— А потом к нам с юга привезли новую технологию постройки печей, и с ней наша сила стала без надобности. Раз за разом мастера делали печи всё лучше и лучше. И вот, почти за тридцать лет, наконец создали этот цех. И мы остались не у дел. Тогда же наш новый мэр ужесточил указ. Теперь каждый Феникс, применивший силу в городе, будет казнён на месте. Мы тут больше не нужны. Хотя, у нас есть виноград и травы, которыми занимаются женщины из Дома Матерей. И там им нужна чистая сила. Пойми, Рихард, именно благодаря им, мы ещё можем быть тут.
— Это какие-то глупые законы! Почему этим Теням всё можно, а нам нельзя? Мы же первые пришли!
— Мы для них опасны. И для Теней, и для обычных людей. Ведь никто не знает, что можно ожидать от того, кто управляет стихией.
Мальчик фыркнул, понюхал опалённый рукав и спросил, а в голосе чувствовалась хитринка:
— Папа, но ты же пользовался в арке силой, чтобы стереть тот рисунок⁈
— Именно в самом городе этот закон имеет силу. Арка — нейтральная территория. Ты понимаешь, к чему я веду?
— Ну, чтобы я в городе не делал ничего огненного⁈ — ответил мальчик, видимо разочарованный, что не удалось подловить отца.
— Верно. Не подвергай себя, пожалуйста, опасности, как чуть не сделал это сегодня, — попросил Нолан и шёпотом добавил: — И не убегай от меня.
— Ладно. Но это нечестно.
Рихард опустил голову, начал запинаться, и Нолан прикинул, хватит ли у него сил донести сына на руках до дома, а ещё и сумка оттягивала плечо. Мальчик казался слишком вымотанным, чтобы понимать нравоучения отца сейчас, но требовалось досказать.
— Подожди, послущай самое главное! То, что человек упал и разбился там сегодня, может быть расценено властями, как попытка Фениксов отомстить городу за то, что нас отлучили от работы. Ещё и поэтому я тебя прошу быть осторожным. Слышишь? — Нолан встряхнул вялую руку Рихарда.
— Пап… слышу. Скоро мы уже придём? — Мальчик поднял голову, посмотрел на ворота. До них оставалось недалеко.
По бокам от входа в арку голубоватым светом пульсировали два больших фонаря, внутри бились светляки, захватывая всё внимание путников, отвлекая взгляд от снежных серых шапок на фоне тёмного неба. Луна, вконец обленившись, пряталась в набежавших облаках. Тень перегородила один из фонарей, пропала, выросла ближе, и уже рядом с Фениксами появился страж, пристукнул копьём в знак приветствия.
— Ну как, видели цеха новые? — приноравливаясь к шагам Нолана, спросил он.
— Нет. Мы были в торговом районе, когда услышали колокол и поспешили вернуться домой, — Нолан почувствовал, что сын стиснул его руку.
— А чего так? Неужели неинтересно? — на сером лице стража не было явных эмоций.
— Успеем ещё. Зато видели артистов ваших заезжих, — сменил тему Феникс.
— У-ух, завидую. — Каблуки стража и копьё, на которое тот опирался, цокали, но звук будто терялся в пыли. — И как они вам? Говорят, красиво пляшут.
— Да мы издалека их заметили. Они куда-то шли. Будут ли ещё представления?
— А то! Пока они тут, каждый день в обед на Тысячеликой площади, говорят, фокусы свои показывают. — Страж проводил до ворот, остановился. — Ну вы и на цеха-то смотреть приходите.
— Обязательно, — Нолан кивнул, заводя Рихарда в арку. — Спасибо, за вашу заботу.
— Будьте осторожны, Фениксы. По ночам в последнее время волки за стенами бродят. Нам-то до них дела нет, но наружная охрана тревожится, — напутствовал страж и, как и днём, замер, стукнул копьём и растаял.
Арку и тракт до поворота минули молча. Судя по крепкому хвату, Рихард передумал засыпать. Когда дорога пошла круто вверх, мелкая щебёнка под ногами сменилась тёсанными камнями, и над головами зашептали тёмные сосны, источая тонкий, сладковатый запах молодых побегов, мальчик взглянул на отца и серьёзно сказал:
— Это всё очень плохо, папа. Они совсем нехорошие!
— Такова их работа.
— Неправда. Папа… — Рихард упрямо посмотрел в глаза. — Почему ты его защитил? Почему не отдал Теням?
— Того бедного мальчика, который стянул сумку? — переспросил Нолан, а он уже обрадовался, что сын забыл и не спросит. Наблюдая, как лицо мальчика становилось то обиженным, то удивлённо-непонимающим, ответил: — Некоторые люди творят нехорошие вещи не по своей воле, а по нужде. Они загнаны в угол, выживают, как могут. И мы, не зная всего, должны быть снисходительны. Знаешь, Ри, ни ты, ни я, ни те стражи Тени не знаем, что привело этого несчастного ребёнка к такой жизни. А он ведь едва старше тебя! Ты сам прекрасно слышал, что ему светит казнь. И я просто не смог сдержаться, чтобы не продлить его жизнь хотя бы на немного. Ты поймёшь. Ты всё однажды поймёшь в своё время, сынок.