— Вот что, малец, — продолжил Маджер, — я слышал, что в городе, пока вы там вчера были с Ноланом, произошёл несчастный случай. Погиб человек на нашей бывшей территории, — и дядя, как и Райка, скрипнул зубами, видимо, отстранение Фениксов от помощи городу было гораздо серьёзней, чем Рихард мог предположить. — Я не знаю, были вы там рядом или нет. И не хочу знать. Я верю Нолану. Сестра бы не выбрала себе в мужья вруна и идиота, который мог бы поставить под удар всю деревню. Но запомни, малец: чтоб духу вашего не было рядом с печами и котлами! Нас хотят подставить. И любой Феникс, кто окажется там, может быть обвинён, если инцидент повторится. Мы сейчас пытаемся в этом разобраться, но, сам понимаешь, руки наши связаны проклятыми Тенями… хотя, может, и не понимаешь. Мал ты ещё.
— А нам… просто в город нельзя? Рынок там, театр? — пробубнил Рихард и заглянул в стальную синеву глаз Маджера.
— А самому подумать хоть раз слабо? Или пробки из ушей вынуть? Я тебе что сейчас сказал?
Рихард молчал. Он моргнул и опустил голову. Сильные пальцы взяли его за подбородок, подняли лицо. Дядя чуть наклонился к племяннику, обдав запахом травяного полоскания для рта, и тихо, очень тихо, но внятно произнёс:
— Рихард, Феникс тебя сожги, учись думать и вникать! Пригодится в будущем. Так что я тебе сказал?
Он разжал пальцы. Отводя руку, слегка задел подбородок мальчика краем краги.
— Что к печам не подходить…
Рихард почувствовал, что к глазам подступают слёзы. Время, когда Маджер бегал с ним на плечах по горам и деревне, играя в «высоко-высоко Феникс летит, далеко-далеко Феникс глядит» давно прошло. И тоска по этим беззаботным денькам вдруг нахлынула с новой силой.
— Правильно, малец, — голос Маджера стал мягче, — к печам и котлам — нельзя, в город — можно. Ты усвоил урок? Я могу тебе доверять?
— Да.
— Мой мальчик, — Маджер улыбнулся, потрепал Рихарда по волосам, взял его левую руку, что казалась тонким прутиком в его лапище, закатал рукав, оглядел рубцы перьев. Одобрительно хмыкнул: — Смотри, как красиво.
И Рихард смотрел. Будто не он вырезал их, а кто-то другой. Смотрел как на законченное творение, которому ни добавить, ни убавить, ведь так решил мастер. Перо к перу — длинные, узкие с наружной стороны руки, и мелкие, округлые с внутренней — до самых кончиков пальцев.
Маджер провёл по затянувшимся рубцам, улыбнулся, сжал руку племянника.
— Ты теперь по праву один из нас. Я видел твой полёт. И это было прекрасно. Ты станешь великим, Рихард Феникс. Только старайся не делать ошибок. Слушай, смотри, запоминай. И думай, думай, прежде чем что-то сделать и с кем-то заговорить. Мир неспокоен. А детство закончилось. Я верю в тебя, Рихард. Ты можешь мне доверять.
Мальчик кивнул. Слеза скатилась по щеке. Маджер встал и сразу стал подобен неприступной горе.
— И приходи ко мне тренироваться. Обучу, как пользоваться силой. Может, и папашу твоего позовём, если сила ещё при нём.
— Папу? — Рихард вспомнил разговор на пути из города.
— Да. Пока огонь горит, его надо распалять — надо учиться за себя постоять. Нолан никогда не был бойцом, у него иное направление силы. Он, скорее, мудрец и дипломат. А я — боец. Я — сила. Я — истинный огонь Феникса. И я научу тебя всему, что знаю. Ты только приходи.
И, не требуя ответа, Маджер широким шагом направился вслед за отцом и братом. Женщины, спустившиеся от родника, завидев старшего сына главы, поправляли волосы, хихикали и переглядывались. Рихард смотрел не на них или дядю, а на мелких ребятишек, которые крепко цеплялись за штаны приёмных матерей, ведь их настоящие родительницы служили Фениксу там, в уединении, под крылом смотрительницы. Это был понятный привычный уклад жизни, но после слов Райки о её сне всё обыденное будто обрело второй смысл.
Мир расступался перед мальчиком. Собственные детские воспоминания утекали сквозь пальцы, скользя по рубцам перьев. Будущее казалось неопределённым и пугающим. Впервые он пожалел о всех прогулянных уроках, о пропущенных шансах узнать о мире больше, чем мог спросить. Рихард почувствовал себя глупым и жалким, особенно в этой рубашке и в растоптанных сапожках. Пора! Пора облачиться, как и все взрослые, в жилетку, особенные штаны и крепкую обувь. И уже не пододевать кофту с длинным рукавом, а показывать всем и каждому левую руку. Он — Феникс! И он не подведёт.
Глава 10
Энба-волки
Рихард вернулся домой. В первую очередь, сняв сапожки, на цыпочках прокрался в комнату отца, убедиться, что тот ещё спит. Нолан тихо посапывал, прижимая к груди скомканную подушку.