Секунда, две, крик, призывающий к бою, раздался с трибун:
— Эй, слабак, неудачник!
Рихард дёрнулся, противник напал. Клинки скрестились, посыпались искры, меч Августа ткнулся в гарду врага.
— А я хотел тебе пальцы отрезать, жаль, что тупые мечи, — лениво протянул Сахарок, наклонясь к Горчице. Тот широко улыбнулся и, крутанувшись, нанёс удар.
Вжих!
— Слабо! — Август легко отбил, оттолкнул, будто танцуя, шагнул правее.
«Край близко», — заметил Рихард, когда пятка повисла над пустотой. Противник теснил, погнал по дуге, не давая вернуться на середину. Блик яркий ударил в глаза, Феникс мотнул головой и заметил топор, тот торчал из сиденья, а мог бы из чьей-то груди. «Ему плевать на других!» — раздалось в мыслях, и злость накатила опять. «Люди в опасности!» — понял внезапно, поднырнул под хищную сталь и оказался за спиной Августа, но тот не отставал. Короткие взмахи, рука почти не двигалась, но кисть вращала меч так быстро, что остриё каждый раз указывало в незащищённые места Рихарда. «Шустро! Да как так⁈»
Сахарок с ядовитой ухмылкой шагнул вперёд, пригнулся и взрезал густой раскалённый воздух, метя Горчице в лоб. Тот припал на одно колено, пропустив удар над собой, выпрыгнул, выставил меч — не успел — отсечённую прядь бросило ветром навстречу.
Звон. Снова искры. Меч будто сам отклонился в сторону, вверх. Руки устали, Рихард замешкался, и Август легко рассёк правый рукав от плеча до запястья, кожу его не задев. И противники замерли, тяжело дыша, будто ожидая следующего сигнала.
— Да что с тобой? — Феникс чуть двинул ногой и понял, что сила огня уже затянула порез у колена.
— Ненавижу диких тварей и слабаков! — И Август рванулся навстречу.
Его клинок оказался в другой руке — слишком близко, внезапно и непривычно. Рихард сжался, зажмурился, заставил себя выставить руки, вцепившись в оба конца меча, локти предательски прижались к бокам. Не лязгнул металла о металл. Не посыпались искры. Не появилось и новых ран. Холод кольнул в скулу. Трибуны разочарованно засвистели.
— Парируй или умрёшь, — прошептал Август.
Рихард открыл глаза. Противник стоял вплотную, не улыбался и редко дышал. Зрачки его стали огромными, закрыли почти всю радужку — это пугало. Мороз прошёлся по коже, задувал ветер в распоротый рукав. Август смотрел будто бы сквозь Феникса, будто на эту битву было плевать, будто она не стоила того, чтобы выкладываться, и это очень злило. Рихард разжал одну ладонь, отпрянул и сделал неумелый выпад, но белобрысый легко выбил меч из дрожащей руки, равнодушно сказал:
— Подними! Я не трону.
Он и в самом деле сделал пару шагов назад и улыбнулся, не сводя с противника взгляд. Феникс подцепил меч, отпрыгнул, припомнил стойку Августа. Это поза, в которой не было лишних движений, зато явно читалось намерение убить — сейчас это Рихард отчётливо понял. И это намеренье было чудовищным, чуждым, совсем не таким, как привык, и ноги не слушались. Колени не желали согнуться немного, подламывались, стремясь его уронить.
Август скользнул вперёд, вращая оружие кистью, и снова — открытые плечо, бок, щека — меч отброшен в сторону. Цыкнул презрительно «Подними!». Снова стойка, чуть уверенней, но всё же…
— Думай, следи за ногами противника, не отводи взгляд. Мне слишком скучно бороться со слабаком.
— Тогда дерись всерьёз! — крикнул Рихард и испугался: а вдруг и вправду убьёт, если станет серьёзней⁈
— Скажи, почему я видел тебя рядом с этой тряпичной куклой? — Быстрый льдистый взгляд в сторону, на белый шатёр.
Меч Августа развернулся плашмя. В плоском, без дола, клинке Феникс увидел своё отражение. В глазах вспыхнул огонь.
— Потому что смотрел!
Рихард шагнул вперёд, замахнулся двумя руками, но противник текучим движением припал к сцене и резко вскинулся. Боль под коленом, обагрённая шпора, нога в белом сапоге описала дугу над головой, а меч уже летел в лицо из-под спины Августа. Уклониться? Рубить? Отойти?
— Какой же ты жалкий! Даже меч не можешь держать.
Голос уже сзади, удар ребром ладони по шее. Слабый, щадящий. Нет. Воротник куртки смягчил. Рихард злился: он не мог достать противника, а меч только мешал. Огонь? Нельзя! Рыкнул:
— Следи за собой!
Шаг в сторону и назад, перекинул меч в левую руку, пытаясь повторить за соперником. Но опыта не было. Взмокшая ладонь едва смыкалась на широкой рукояти, мышцы плеч ныли от непривычной нагрузки. Рихард отпрыгнул и встал, держа холодную сталь вдоль разгорячённого тела на уровне глаз, остриём на Августа, тот чуть заметно кивнул: