— Много чего, я и сам не знаю. Но у мэра и советников уже на руках все отчёты о произошедшем.
— Понятно. Думаю, можете. Особенно, если представитесь.
— Да, не вежливо с моей стороны вышло. Йон-Шу из рода Теней, десятый советник, начальник городской стражи. — Он протянул руку ладонью вверх.
— Нолан и Рихард Фениксы, — кивнул отец и пожал.
Страж помог ему подняться.
— Я могу сам идти, отпусти, — взбрыкнул мальчик, которому не терпелось встать на ноги.
— Точно? Я могу тебя понести.
— Точно! — Рихард поморщился.
— Вот и хорошо, — в один голос сказали Нолан и Йон-Шу.
Рихард с блаженством ощутил под ногами пыльные доски, качнулся с носков на пятки, ловя баланс — да, всё действительно пришло в норму. А сила Феникса или чудодейственный поцелуй Хайны тому помогли уже не важно. Мальчику наконец-то удалось различить и запомнить ускользающие черты дяди принцессы: узкий с горбинкой нос, тонкогубый маленький рот, очень светлые голубые глаза, по-детски пухлые щёки и множество мелких морщин. Заметив взгляд юного Феникса, страж чуть склонил голову, и тёмные волосы над высоко выбритыми висками качнулись, будто гребешок птицы, в левом ухе блеснула серьга.
— Скажите, а зачем эта крышка, — Рихард указал вверх.
— Мы — Тени, не можем перемещаться при свете солнца, поэтому над тремя главными площадями установили такие заслоны. А скоро, надеюсь, ими закроем весь город.
— Зачем? — голос Нолана чуть дрогнул.
— Так нам будет проще поддерживать порядок, сделав Лагенфорд действительно безопасным городом.
Кто-то с грохотом взбежал по ступеням сцены. Рихард обернулся — ещё один страж. Тот, завидев Йон-Шу, заторопился к нему.
— Там снова… — запыхавшись проговорил прибежавший, — в котёл упал рабочий. Пока не узнали, кто именно. И рядом никого не было.
Йон-Шу пристально посмотрел на Нолана и покачал головой.
— Видите, солнце мешает нам следить за порядком. Поэтому купол нам очень нужен.
— Это не Фениксы! — уверенно сказал Нолан, в голосе слышался суровый нажим.
— Посмотрим. Чуть меньше, чем через час, состоится аудиенция у мэра. Прибудьте, пожалуйста, вовремя. А я должен вернуться к работе. До встречи.
— Мы не заставим себя ждать, — заверил Нолан.
Йон-Шу кивнул, подхватил Хайну, посадил себе на плечи и стремительно удалился. Летучая мышь принцессы, хрюкая и будто бы улыбаясь, сделала круг над Фениксами и устремилась за хозяйкой. Вестник неловко потоптался и пропал.
Рихард огляделся. Сцена опустела, только сине-белый шатёр стоял на месте. Никто туда не входил, никто не выходил. Тихое пение из-за звёздчатого полотна продолжалось. Да ещё Бэн слонялся неподалёку. Зрителей и след простыл.
— Пап, я не хочу к мэру, — насупился юный Феникс.
— Я тоже не хочу. Но, видимо, без этого не обойтись. Зато как вернёмся, как я займусь твоими тренировками! — Нолан потрепал сына по волосам.
— Жду с нетерпением… — шутливо надулся Рихард и заметил, что один зритель остался.
Стены домов по периметру Тысячеликой площади были увешаны светлячковыми фонарями. Голубоватый мерцающий свет позволял рассмотреть опустевшие трибуны, заполненные забытыми вещами и мусором. И сейчас, пригибаясь, перебегая от одной кучки к другой, шнырял по рядам, подбираясь всё ближе к сцене, худой человек, на котором болталась грязная драная одежда, а голова была замотана серой тканью. Было в его движениях нечто знакомое. Человек дёрнулся, обернулся, словно заметил на себе взгляд, и быстро опустился, скрылся из виду. «Не уходи далеко», — мысленно попросил Рихард, как наяву ощущая в пальцах прохладу желтоватого игрального кубика.
Глава 17
Старый верный друг
Нолан разглядывал сына, ничего не замечая вокруг. Потянув за распоротый рукав, вздохнул:
— Эх, жалко твою куртку, ещё бы год в ней отходил.
— Почему жалко? — мальчик поднял руку, и ткань провисла лохмотьями. Рихард не любил эту куртку, она раньше принадлежала сыну пьянчужки Гарга.
— Она приняла на себя много ударов. Ты их, наверное, даже не почувствовал. Пора ей отправиться на покой. Такое уже не починить. Снимай.
— Но, папа, ты же говорил!.. — запротестовал Рихард, вспоминая наказы отца по пути в город, и зажмурился, когда купол над площадью развернули в стороны, впуская солнце.
— Нас всё равно раскрыли, — пожал плечами отец. И мальчик заметил, что тот без перчаток.
Рихард пошарил по карманам куртки. Вещицы, которые он извлёк, утром прихватил на удачу, а, похоже, лишь её отпугнул. Персиковая косточка с инициации, уже сухая, приятно грела ладонь. Ритуальный нож почти прорвал тряпицу, в которую был завёрнут. Папа отдал ножны, но мальчик про них забыл, как и о самом ноже, а ведь он пришёлся бы кстати на состязании. Перед глазами вновь возник Август и его скрытый в рукаве кинжал. Последним Феникс достал из левого нагрудного кармана небольшой блокнот, куда зарисовывал иногда пейзажи и разные предметы. Толстая обложка из нескольких слоёв дублёной кожи была проткнута в трёх местах. Рихард вздрогнул, представил, что было бы, не возьми он блокнота с собой. Даже тупой клинок в умелых руках мог ранить насмерть. Мальчик помотал головой, отбрасывая печальные мысли и переложил вещицы в карман штанов. Нолан, наблюдая за сыном, молчал, лишь бросил краткий взгляд на шатёр.