— Пап, я сейчас! — Мальчик указал на мусорный короб в ближайшей арке.
— Лучше туда, — кивнул Нолан на соседнюю, — это к мэрии кратчайший путь. А я пока заберу свои перчатки: забыл на том месте, где мы сидели. Жди меня в арке, никуда не уходи!
— Хорошо! —широко улыбнулся Рихард и спрыгнул со сцены, с упоением ощущая силы в теле.
Плетёный короб со штампованной надписью «мусор» стоял не так близко, как первый, а в глубине у тёмного отворота, закрытого кованной решёткой. Сюда не доставали ни дневной, ни фонарный свет, потому в арке было прохладно, темно и сыро. Рихард поёжился. Между лопатками зазудело, будто от чужого недоброго взгляда. Феникс прыгнул в сторону и не успел.
Его повалили на живот, чужие жёсткие пальцы подняли за волосы голову, у горла задрожало лезвие. «Опять!» — поморщился Рихард, лёжа на выпавшей из рук куртке. Едва уловимый запах персиков коснулся носа. Мальчик улыбнулся. Страха не было. Изнутри поднимались дурашливое веселье и азарт. Но больше всего — любопытство.
— Где он? Где то, что ты у меня украл? — прошипел над ухом знакомый голос.
— С чего ты взял, что это я?
Лезвие чиркнуло по коже. Волосы путались в пальцах напавшего. Он оттянул голову Феникса назад, прижимая коленями его руки.
— Я всё видел! — хрипло выкрикнул человек и впечатал мальчика лицом в землю, однако нож успел убрать.
Снова гул отдавался в голове и теле, но уже не досок, а земли, возвещая чей-то торопливый, тяжеловесный приход. Глухой удар сверху, за волосы дёрнули и отпустили, рядом что-то упало, небольшое, тяжёлое. Но того, кто сидел на спине, больше там не было. Рихард вскочил. Бэн держал подмышки незадачливого вора. С головы того на землю медленно стекал тончайший серый шарф, открывая длинные рдяные волосы, собранные в высокий хвост.
— Спасибо, Бэн, ты меня очень выручил!
Рихард подошёл к воришке, похлопал его по впалым щекам.
— Эй, скажи своё имя!
В ответ — злобный взгляд и плевок — всё мимо. Воришка был чуть выше Бэна, но тот удерживал его без труда. Толстяк, смущённо глядя на Феникса, бормотал:
— Я такой бесполезный. Видел, что у вас там было, а вмешаться не мог: они не пускали.
— Всё хорошо, — успокоил его Рихард и снова спросил, как зовут воришку.
— Зачем тебе моё имя? — просипел тот, нашаривая подогнутыми ногами землю. Он выглядел таким измождённым и тощим, что едва мог стоять сам.
— А я скажу, где находится то, что ты ищешь.
О, нет, юный Феникс совершенно не собирался говорить, что кубик, украденный им у вора, сейчас лежал под подушкой, в отцовом доме, в горах. Но чувствовал, что этот красноволосый мальчишка ему нужен, что они как-то связаны. Грёза инициации так и стояла перед глазами. Лицо было одним и тем же, только там, в полусне-полувидении, выглядело немного старше.
— Алек. Меня зовут Алек. А теперь говори! — Травянисто-зелёные глаза полнились злобой, но когда воришка медленно моргал, на лице оставалась лишь бесконечная усталость.
— В надёжном месте. Там, где никто не найдёт. — Рихард сильно преувеличил, ведь нельзя же взять и сказать неуместную сейчас правду.
Алек поднял на него тяжёлый взгляд, провис ещё сильнее в руках Бэна. Тот переминался с ноги на ногу, озадаченно посматривая по сторонам. Феникс приблизился, без стеснения рассматривая бедолагу. Замусоленная кофта на том расползалась у горловины, позволяя снова увидеть пять круглых клейм под ключицами. Рихард содрогнулся, представив, как больно было их получать. Не зная зачем, коснулся среднего, ещё незажившего, пальцами левой руки. Воришка застыл, глядя на перьевидные шрамы от кончиков пальцев до плеча мальчика. Ресницы медленно опустились, раздался негромкий вздох.
— Скажи ему, чтобы отпустил, — едва слышно попросил Алек.
— Бэн, пожалуйста… — начал было Рихард, но тут в переулке появились люди.