Первым шёл, высокомерно задрав голову, Август, и ни следа недавнего боя не было на нём. Одежда вся новая, чистая, неприлично дорогая на вид. Звенели начищенные шпоры, целёхонький плащ покрывал левое плечо, а на голове блестело подобие диадемы из листьев, отливающей чернёным серебром. Позади держался высокий человек в чёрном плаще с капюшоном и белой маске Чародея. Разглядывать остальных не было времени.
Наследный принц королевства Прэстан остановился в шаге от Рихарда Феникса. Они долго, в который раз за сегодня, смотрели друг другу в глаза: один, светловолосый, надменный, — с затаённой яростью; другой, темноволосый, игривый — с дружелюбной улыбкой.
— При следующей встрече я тебя убью, — пообещал Август и вместе со свитой прошествовал дальше.
Рихард обернулся ему вслед, но наткнулся на Алека. Тот сплюнул, сказал:
— Ну и мерзкий же тип. С таким нужно быть осторожней. А лучше вообще никогда не встречаться.
— Да ладно тебе…
Рихард беспечно пожал плечами, но договорить не успел: воришка двинул ему в скулу, свалил с ног, цапнул свой шарф и был таков.
— Да что с ним не так? — только и удивился Рихард, поднимаясь с земли при помощи Бэна.
— Может, он тебе завидует? — обеспокоенно предположил толстяк и подал Рихарду истоптанную куртку и два лезвия, соединённых между собой на манер ножниц. — Смотри, это он уронил. Он тебе вот этим, наверное, угрожал. На горле порез… Ой, был и пропал… А как так быстро?
— Потом расскажу, — отмахнулся Феникс, разглядывая находку, и беззвучно добавил: — Теперь точно придёт…
Наконец Рихард добрался до корзины с надписью «мусор», засунул в неё куртку с перчатками, а лезвия-ножницы спрятал в другой карман штанов. В арку вошёл отец, коснулся саднящей скулы сына, заглянул с недоумением в глаза и сказал:
— Ри, ты находишь себе приключений, стоит только на миг отвернуться — поразительное свойство! Ладно, пошли. Тут хоть и по прямой, но довольно далеко. — Мужчина посмотрел на Бэна, уточнил: — Ты с нами?
— Угу, страж тот, который с вами говорил, сказал тоже прийти. Вроде как, я свидетель или пострадавший. Правда, я так и не понял, кто именно.
Нолан кивнул, и они втроём отправились на аудиенцию к мэру.
Дорога от Тысячеликой площади поднималась прямо к зданию мэрии. Сине-голубые маленькие плитки устилали её по всей ширине, заходя на стены домов и складываясь в изображения островерхих гор. Сюда не выходили окна, а узкие переулки, ведущие на соседние людные улицы, перекрывали высокие кованые ворота, на их одиночных полотнах отчётливо блестели клейма Фениксов, заверяя в качестве и долговечности изделий.
Далеко впереди в послеполуденном зное терялась свита Августа. Было тихо и пусто. Почти. Маленький старичок в ливрее, стоя на коленях, начищал мозаику на одной из стен. Увидев Фениксов, вскочил, поклонился, едва не клюнул себя длинным крючковатым носом и молча бухнулся обратно, вернулся к труду.
— Пап, ты его знаешь? — шёпотом спросил Рихард, когда отошли подальше.
— Можно сказать и так… Он служил лакеем при бывшем первом советнике. А сейчас новый — из племени Теней. С их приходом, судя по всему, всё изменилось
— А откуда ты знаешь?
Нолан смолчал. Сын дёрнул его за рукав пару раз, не дождался ответа и отошёл. От сине-голубых плит рябило в глазах; свита Августа, казалось, растворилась вдалеке между небом настоящим и отражённым, воздух дрожал от солнечных отблесков, делая всё вокруг зыбким, будто идёшь по поверхности воды изнутри ручья. И что-то плеснуло в этом потоке, надвинулось тёмной массой. Мальчик проморгался и понял, что это недалеко впереди открылись одни из ворот. Оттуда, звеня связкой ключей, выскочил невысокий мужчина и запер за собой. Увидев шедших на аудиенцию, он замер, подпрыгнул и чуть ли не бегом бросился к ним. Рихард спрятался за спину отцу, врезался в мягкого неповоротливого Бэна, а человек подбежал и стиснул в объятиях Нолана.
— Я рад! Я рад! Как же я рад тебя снова видеть, мой драгоценный друг!
— Здравствуй, Урмё, и я рад, — ответил Нолан, смущённо похлопал того по спине, отодвинул от себя, оглядел и добавил: — А ты совсем не изменился.
— Некогда меняться! Столько дел! Столько работы! А ты уже почти старик — да как же так⁈ Возвращайся! Работы полно! Знаешь, как бодрит-молодит⁈
— Ты же знаешь: я завязал, — пожал плечами старший Феникс.
Рихард шагнул в сторону, разглядывая того, кого отец назвал Урмё: невысокий, одет как стражи, но форма не серая, а тёмно-синяя; сзади на поясе трое ножен с короткими клинками и хитрым креплением, чтобы нельзя было достать исподтишка; плоская сумка на длинном ремне через плечо; сбитая на сторону кепка на курчавых рыжеватых волосах. Светло-зелёные глаза и живая мимика делали человека очень молодым, хотя мальчику казалось, что возраст мужчин примерно одинаков: около сорока восьми лет.