— Друг, если ты не бездушная паскуда с короткой памятью и действительно хочешь извиниться, приходи завтра на закате в наше обычное место. Я буду тебя ждать. — Он легонько подтолкнул остановившуюся Лукрецию, и они направились дальше.
— Феникс, какой же я глупец! — Нолан закрыл лицо руками.
Торговая улица впереди была широкой и ровной, почти пустой. Позади затихали песни птичек, а ветерок набирал силу. Редкие прохожие покачивали перед собой маленькими светлячковыми фонарями, торопились по домам. На стоящих у двери мэрского сада никто не обращал внимания.
— Пап, может, пойдём? — Рихард тронул отца за рукав.
Мужчина поднял лицо к небу, пошатнулся и протянул ребятам руки. Втроём они вышли по прямой через город к южным воротам, Фениксовы горы сияли над городскими стенами снежными шапками в черноте неба с яркими точками. Сбоку багряным диском наплывала луна Амено, под ней, всегда в одной точке, сияла звезда. Бэн отпустил руку Нолана и встал перед спутниками, смущённо сказал:
— Спасибо за день. Нет, вы не подумайте, действительно спасибо! Мне было приятно с вами поговорить. Я пойду.
— Подожди, — нахмурился Нолан, возвращаясь из своих мыслей, — мы проводим тебя. Дом пастушки Элли тут недалеко за стенами.
— Я сегодня опять ночую здесь, — толстяк показал на двухэтажный дом с вывеской «Приют друга. Завтрак, обед. Пять палышей за сутки».
— Почему не дома? Это не то место, где следует находиться ребёнку!
Бэн пожал плечами, глянул в сторону и ответил, пунцовея ушами:
— К нам вчера вечером пришёл дядя Азару. Мы сначала поужинали все вместе, а потом они ушли в мамину спальню, а меня отправили проверить овец. А когда я вернулся, мама вышла почему-то в одной ночнушке, дала мешочек монет и сказала погулять в городе, пока не пришлёт за мной кого-нибудь из Энба-волков. Я так и не понял, в чём дело. Но по пути встретил Ирнис, и она дала мне адрес этого постоялого двора.
Нолан прокашлялся, поднял брови и стал больше похожим на себя.
— Позволь спросить, а с каких пор князь Энба-волков для тебя дядя Азару?
— Так со вчерашних же, — пожал плечами мальчик. — Я когда уходил в город по материному велению, встретил его на крыльце. Он курил и почему-то был в одних коротких штанах, будто ему жарко. А вчера ведь прохладно было. Я жуть как замёрз, пока дошёл до ночлежки. Так вот дядя Азару сказал его теперь так называть. Поэтому я ночую здесь, а днём гуляю по городу. Вот с вами, например, — Бэн покраснел и неловко обнял Рихарда. Потом подошёл к Нолану, и тот по-отечески прижал его к себе.
— Хорошо, только будь осторожней, — мужчина взлохматил медовые волосы Бэна и попрощался.
— А можно… — толстяк с надеждой взглянул на Фениксов, — Можно я завтра к вам в гости приду? Ну, раз теперь можно.
— А приходи! — Рихард махнул ему рукой и потащил отца домой. Нолан всё оборачивался, порывался что-то сказать, но замолкал на полуслове.
Стражник в арке кивнул им, ничего не спросил, а Рихард не мог понять, тот же это, что был несколько дней назад, или другой: все они на одно лицо, точнее, лиц и вовсе не различить за способностью Теней.
За крепостными стенами было темно, лишь лунный свет обманчиво выхватывал то камень, то покрытый цветами куст, то расстилался на тракте, от изгиба которого тропа поднималась круто вверх. Туда, где ждал дом. В предгорье было свежо, чудесно пахло землёй и сочной хвоей, ухали ночные птицы, мотыльки шелестели прозрачными крылышками, порхая над стрекочущими светлячками. Вот такие они, Фениксовы горы: ярче ночного города, родные и привычные до последнего излома дороги, до снежных шапок далеко в вышине.
Рихард шёл и понимал: он — дома. Но понять, что этот дом вскоре нужно будет покинуть, пока не мог.
— Пап…
— М? — Нолан слегка улыбался, глубоко вдыхая горный воздух, будто пытался надышаться впрок за себя и за сына.
— За что ты будешь извиняться перед тем дядей, Урмё?
Нолан помолчал, взял мальчика за руку, ответил:
— Это очень старая и грустная история… У Урмё был сын, который убил первую свою жертву в семь лет — продавщицу леденцов за то, что не захотела давать ему петушка на палочке без оплаты. Вонзил ей палочку для карамели в горло. Его пытались уговаривать, лечить, запирать, но он, как заведённый, повторял, что ему это очень понравилось. Он каждый раз сбегал из-под охраны. На следующий год он нарочно поссорился с булочником и зарезал его. С тех пор ему начали ставить клейма под ключицы, ведь он был слишком мал, чтобы судить как взрослого. По одному раз в год, как по расписанию. Ничего не помогало. А после пятого он пропал. Мы искали его почти три года и не могли найти…