— Им виднее, птенец. И даже не думай обвинять меня или главу в смерти второго идиота в котле. Иначе я тебя прибью!
Дядя выбросил руку вперёд, огонь от неё прокатился по телу, вихрем взревел у ног и наотмашь ударил мальчика. Тот отпрыгнул на край утёса, запрещая себе смотреть вниз, сконцентрировал пламя в ладонях — слабо, но как есть. Бросился в вихрь, сминая чёрный покров — тычок в спину, его подняло, понесло головой на камни. Быстрый кувырок — шипение, треск лишайников под ладонями, жжёный запах. Снова волна, плашмя сбоку, оглушая, иссушая, тесня к ущелью. Рихард горел своим огнём, стараясь не пропустить чужого. Прореха в клубящейся тьме — туда, прыжок, перекат. Напротив — сине-стальные глаза Маджера. Смешок, шлепок пониже спины.
— Не расслабляйся, малец!
Веер багрового пламени откинул Рихарда вновь на карниз, ноги поехали, ухнул вниз и повис на руках, поздно поняв, что нужно убрать огонь. Часто дышал, глядя, как камень корёжит под пальцами. А в мыслях стучало: «Чёрный оттенок показывает стремление убивать. Я чувствовал это…».
— Выбраться сможешь?
— Да.
Рихард раскачался сильнее и отпустил, запрыгнул на тот уступ, где дядя раньше сидел. Замер, дрожа, прижав ладони к земле. Воздух вновь стал влажен и свеж. «Кончилось всё. Вот я слабак».
— Ты молодец, что не сбежал. Никогда не смей убегать от битвы, от возможности чему-то научиться в бою. И никогда не сдавайся Ты понял?
— Да.
— А теперь сядь. Мне нужно рассказать тебе основы.
Маджер отступил, чтобы мальчик смог покинуть опасное место. Камешки гулко сыпались вниз, в обрыв. Раскрошенный край каменного языка, весь в подпалинах, выглядел как никогда ненадёжным.
— Я слушаю, — серьёзно сказал Рихард, усмирив огонь медленным глубоким дыханием.
— Я тебе что сказал⁈ Никогда не сдавайся!
Лихой азарт рванулся по телу. Мальчик подпрыгнул — страх и смирение как ветром сдуло. Опасность лишь разжигала сильней интерес. Рихард призвал огонь, будто всегда это делал.
— Мой мальчик, — одобрил дядя и призвал свой.
Они стояли друг против друга. Оба, обвитые пламенем. У одного, большого и взрослого, пульсирующий кокон первоэнергии ярился чёрно-красным, вспыхивая, будто молниями пронзаемый, оранжево-белым. У другого, маленького и юного, покров сиял ровным золотом, как светлые волосы его матери, стоящей напротив солнца у колыбели сына. Этот образ спокойствия, любви и надёжности захватил Рихарда. Его внутренний свет наполнился любовью, которую он впитал с молоком матери. И он принял его, принял этот огонь в себе, пообещав быть сильными, чтобы распространить это великое чувство вокруг. Он не будет один. Он будет среди любимых. И они, и мир достойны его огня, способного, нет, не спалить всё, а защитить их от невзгод и печалей. И Маджер отступил. Он умерил свой пыл, глядя на Рихарда. И чёрно-красный огонь погас, лишь проблёскивая в грубых контурах перьев на мускулистой руке.
— Сядь, — дядя опустился, где стоял, скрестив ноги.
Рихард выдохнул. Медленно вдохнул. Ещё медленнее выдохнул. И, будто освободив тело от воздуха, втянул в себя огненный покров. Тепло. Внутреннее тепло. Оно стало своим, настоящим. И юный Феникс уже забыл, как раньше жил без него.
Мальчик сел. Полуденное солнце, скрытое дымкой, не давало теней. Маджер посмотрел мимо Рихарда вдаль и вздохнул:
— Будет шторм. Сезон дождей в этом году раньше. И отлив, значит, тоже.
Рихард пожал плечами. Он терпеливо ждал. Дядя покрутил головой, потянулся, с удивлением взглянул на хранящего молчание племянника и заговорил:
— Вся сила Феникса делится на четыре основных способности: защита, нападение, лечение, слежение. Можно идеально развить только одну, остальные всегда будут хуже. Запомни, Рихард, если кажется, что ты хорошо овладел всеми четырьмя способностями и всеми их техниками, значит, ты сильно ошибаешься.
— А какая у тебя? — не выдержал мальчик.
— Нападение, конечно же. Три других где-то на две третьих меньше. Ведь мне не надо выслеживать добычу: я сражаюсь только с сильными противниками, а они, чувствуя мою мощь, сами на неё приходят. Мне не нужна оборона: один хороший первый удар способен уничтожить противника до его атаки. А значит, лечение мне тоже без надобности. То, что даётся нам после инициации вполне, даже не развиваясь, способно залечить опасные раны. Понимаешь?
Рихард кивнул, вспомнив, как быстро закрылись его кровоточащие раны на руке и как медленно заживал ожёг на щеке от отскочившего уголька.
— Надеюсь, — нахмурился Маджер. — У огня, любого огня, есть одно свойство — расширение. Запомни его. Именно оно позволяет выйти за свои пределы и освоить четыре основных способности. Расширение Фениксов действует так: сначала носитель, потом мир. Силе нужно сначала заполнить носителя и пространство вокруг него минимум на две ладони. А потом расшириться на других. Но может быть и концентрация, при которой вся мощь собирается в единой точке. Это уже ступень на порядок выше. Понятно?