Но сейчас всё было в порядке, в относительном порядке на пороге неизвестности. Нолан был искренне благодарен Маджеру, что тот взялся учить Рихарда, ведь у самого отца рука на это не поднималась. Он страшно боялся причинить сыну боль, а сила Феникса не приходит иначе. Ведь поиск своего направления, основной способности — это сплошная череда болей. Даже самое безопасное из них — слежение — не обходилось без сильных нагрузок, которых Нолан всегда стремился избежать. И теперь, свалив всё на Маджера, отец был рад что сын не пойдёт по его стопам, может даже не разовьёт силу полностью, поняв по урокам дяди, как та опасна, и останется в безопасной зоне умений, где не надо превозмогать и рисковать сверх меры. Если так всё и будет, странствие обернётся лёгким и весёлым походом, возможно даже совсем недалеко от дома. И, надеясь на это, Нолан мысленно вверил Рихарду свою мечту. Да и какой родитель не желал, чтобы ребёнок осуществил его мечту?
Да, Нолан теперь почти не боялся признаться себе, что позавидовал сыну, ведь сам всегда мечтал уехать из родной деревни, побывать во многих местах, сменить обстановку, но вместо этого рано и прилежно выучился и поступил на службу в городское управление детективом. Так почему бы теперь Рихарду не посмотреть мир вместо него?
Нолан вздохнул, придержался за дерево, переводя дух, вспомнил свои стычки с Маджером — беспочвенную на первый взгляд вражду. Старший сын главы всегда уделял внимание родственным связям, особенно их чистоте, ведь знал за собой грешок: он не мог относиться к Олли — своей младшей, рождённой от другой матери, не похожей на братьев сестре, — как к сестре. Он любил её иначе и ненавидел за это себя. Потому так сильно и привязался к её сыну. Нолан знал, что Маджер любит Рихарда как собственного ребёнка и потому не стремится связать себя узами брака. «Пропащий человек. Может, сейчас ему станет хоть чуточку легче?» — думал Нолан, направляясь дальше, к Урмё.
Старый друг назначил встречу в том самом месте, куда они неоднократно ходили раньше, до рождения Рихарда, до женитьбы на Олли. Как же это было давно, в прошлой жизни, а теперь она, эта жизнь, догоняла скачками, кусала за пятки, брала в скобки последние полтора десятка лет.
Нолана называли гением. Единственный из трёх, поступивших на бесплатное обучение, он был младше одногруппников, проскакивал двухгодичную программу за год, опережая всех и в серьёзности, и в подходе. Многое ему удавалось благодаря поисковой силе Феникса, выдрессированной Ноланом в идеальный инструмент для работы. Поэтому уже в шестнадцать юноша получил своё первое дело и раскрыл его даже раньше, чем ленивое начальство выдало имеющиеся улики.
Вторым из трёх счастливчиков был Урмё — старше на год, заложивший остатки состояния родителей, чтобы пропустили в университет раньше нужного. Хитрый и ловкий, обаятельный, добрый Урмё всегда находил нестандартные решения и обращал внимание на разные мелочи, которые часто оказывались важнее очевидных. А третьей была…
— Вечер добрый!
Мальчишеский голос вывел Нолана из приятных воспоминаний о студенческой жизни. Перед ним стоял Бэн, сын пастушки Элли, мальчик, который шёл к Рихарду в гости.
— Привет. Он тебя уже ждёт, — улыбнулся мужчина.
— А можно я пойду с вашим сыном? — краснея ушами и шеей, спросил полный мальчик. — Очень хочется мир посмотреть!
— Это тебе нужно спросить у своей мамы, а не у меня, — пожал плечами Нолан, вверяя свою мечту и этому юному сердцу.
Бэн вздохнул, но широкая улыбка осветила веснушчатое лицо. Феникс понял, что этот милый увалень вырастет тем ещё авантюристом. Мужчина пожелал приятного вечера, объяснил, где поворот в деревню и библиотека, и отправился дальше. Арка южного прохода в Лагенфорд была уже близко.
Город жил и дышал. Торговые улицы полнились народом, прилавки ломились от товаров. Высматривая нарушителей, то тут, то там шмыгали стражи из рода Теней. Один из них было сунулся к Нолану, но получил под любопытный нос треугольный значок с гербом Лагенфорда и вышитой надписью «Детектив на службе правосудия» и, извинившись, растворился в толпе.
Улицы медленно темнели и сразу вспыхивали светлячковыми фонарями. Их голубоватое мерцание добавляло городу таинственности, возвращало Нолана в прошлое.
Местом, где они договорились встретиться с Урмё, было кафе в подвале старого дома, в самом богатом районе Лагенфорда, возле университетского городка. За десятилетия существования этого заведения никто не озаботился сделать вывеску, ведь о самом бедном и невзрачном кафе знали только свои. Как говорил владелец: «Этот город построили вокруг моей забегаловки!» — и ему, седому и тонкому до прозрачности старику, отчего-то верила троица изгоев-бесплатников, как и каждый, кто однажды забредал в маленький подвальчик и после этого всегда приходил вновь.