Глава 25
Нападение на Нолана
Он быстро шагал по улицам, почти убегал от прошлого, хотя знал — бесполезно. Но он ещё мог защитить будущее, настоящее, свой оплот покоя — дом и семью. Порог стабильности в шаге от неизвестности оказался канатом над пропастью. Нолан скрежетнул зубами, ускорил шаг.
Размывались пустые улицы, бурлили переполненные фонтаны, ливнёвки ползли прудами, хлопали двери и ставни, тряслись фонари на ржавых цепях на столбах, и светлячки за толстыми стёклами мельтешили, бросая рваный свет, вытряхивая изломанные тени. Редкие прохожие спешили укрыться от стихии, но та порывами ветра увлекала их в бешеный пляс, кружила, сбивала с ног, вместо рукоплесканий на неловкие па рассыпался треск черепицы и хриплый хохот грома.
Встреча с Шермидой была подобна громогласному ливню. Нолан знал, если она задумала что, то так просто от идей не откажется. Проклятое возбуждение, кадры прошлого, безумная неконтролируемая страсть — они смялись тревогой за сына, за возможностью всё потерять. Нолан бежал, задыхаясь от злости и страха, и вспоминал.
Он опасался Шермиду ещё тогда, когда работали втроём детективами. Уж слишком жестока она была с преступниками, слишком напориста, бескомпромиссна. Она оставляла сбор всех улик напарникам, а сама, забросив логический крючок, ловила первого подозреваемого — зачастую не напрасно — и буквально уничтожала его, выбивая признание или ради крупиц информации.
Так случилось и в деле о поджигателе. Шермида тогда заманила, схватила молодого владельца лавки фейерверков и безуспешно пытала его почти двое суток. Несчастный парнишка был не очень-то чист на руку, но недостаточно виновен для серьёзного наказания. В управлении, да и в городе в целом в те годы царили бардак и хаос, на многое глядели сквозь пальцы, спускали чиновникам то, за что сейчас могли отрубить голову. Только второй поджог одновременно со смертью паренька доказал, что Шермида шла по ложному следу. Совет её отстранил, пожурил и оставил без премии, дело велел довести двум другим детективам. И Нолан с Урмё вернулись к началу. Преступник действовал одинаково: поджог пустого дома или лавки, построенных совсем недавно, несколько фейерверков и мышеловка с лежащей внутри монетой. На пластине рядом с остро заточенных гвоздём, на которую рамка должна была насадить голову грызуна, было нацарапано слово «Власть». Какой-никакой, а знак, отправная точка, запутанный клубок торчащих хвостов, один из которых уже точно никуда не вёл.
Шермида несколько дней надоедала напарникам нытьём, а потом, по её словам, уехала отдыхать на парное озеро за городом. Вот только никуда, как оказалось после, она не уехала, по крайней мере, надолго. Следующей целью таинственного поджигателя оказался недавно открытый бордель, переполненный по случаю выходного дня. И те же улики. Затем ещё один и ещё, но уже из старой застройки. Следствие зашло в тупик, но Нолан с умельцами в лаборатории обнаружили, что фейерверки в новых делах содержали перекиси марганца, которыми так гордился забитый до смерти Шермидой подозреваемый. Его лавка не нашла владельца, родных у паренька не было, поэтому совет опечатал имущество, велел вывезти всё на склад, ключи от которого достать в управлении оказалось не так уж и сложно.
В город после сожжения до тла третьего борделя приехал караван Боа-Пересмешников — племени, кочующего с самого сотворения Детей богов, не останавливаясь подолгу на одном месте; поговаривали, если насильно их удерживать или запирать, Боа сходили с ума. И в странствиях своих они занимались куплей и продажей всего, что имело мало-мальскую цену, всего, кроме людей. Обычно кочевники-торговцы вызнавали, где в чём нуждались, и везли туда это, становясь для многих отдалённых деревенек единственным спасением и снабжением. И вот в Лагенфорд прибыл караван с мышеловками, на нехватку которых пожаловалась таинственная молодая леди, скрывшая лицо под маской и купившая сразу несколько таких ловушек недалеко за пределами города.
И Нолан, и Урмё знали, кем работала мать Шермиды. Об этом шепнул старожил в управлении, один из тех, кто выводил задыхающихся детей из пожара. И у обоих сразу возникло подозрение, что именно напарница как-то причастна к поджогам. Но почему-то Нолана не оставляло чувство, что если это и Шермида, то она буквально просилась быть пойманной. Размышляя с Урмё об этом, детективы почти случайно задержали истинного виновника в двух первых случаях. Им оказался старый лесничий, недовольный ростом налогов, цен и особенно тем, что старые парки и рощи внутри города превращали в торговые районы, улицы и застройки. А ведь и отцы, и деды его отдали жизни взращиванию тех деревьев, благоустройству зелёных зон и тщательному планированию насаждений, чтобы круглый год растения радовали горожан. Старика хотели отдать под суд, но многие были против, и лесничего отпустили, взяв слово больше не лезть на рожон.