Когда Шермида «вернулась из отпуска», её допросили мягко и деликатно. Она со смехом призналась во всём, заслужив три первых клейма. На такое город не мог закрывать глаза. И недавно назначенный мэр Виктор Лорэндийский, ещё не заслуживший второго имени «Справедливый», велел вершить суд. Нолан, как сейчас, помнил холодные пальцы через решётку, заливистый смех и ядовитый шёпот: «Я представляла, что это твой огонь жжёт меня, любовь моя пламенеющая! Это было чудесно!». Урмё не верил глазам, его едва удалось оттащить от клетки. Феникс тоже не желал в это верить, но выбора не было ни у кого.
Суд назначили на следующий день. Никто не знал, как Шермида заставила среди ночи охранника открыть дверь камеры, да только тот клялся всеми богами, что непричастен. Она сбежала, чтобы поджечь ещё один бордель. Её искали — безуспешно, даже не помогла поисковая сеть Нолана из огня. А утром бывшая напарница явилась сразу в зал, где ставили клейма, нагло, с усмешкой, как рассказали потом, затребовала воздать ей по заслугам. Четвёртое клеймо легко под ключицы. Суд был быстрым и без проволочек. Шермида, безумная, уверенная в своей правоте, опасная, только смеялась и подтвердила всё, но истинных мотивов добиться не удалось. А пожаров от фейерверков потом не случалось.
Нолан не хотел думать, что будет, если она выследит Рихарда за городом. И знал, что сына надо предупредить, поговорить с ним, но так, чтобы не сильно ворошить прошлое. Но зачем же Шермида упомянула Рихарда, зачем он ей нужен? Что она задумала? Стерва!
Да, Рихард… Маленький Ри, добрый весёлый мальчишка, обожаемый единственный сын… Одна мысль о нём дарила тепло. О нём и об Олли, любимой жене. Как же некстати всё сложилось, перечеркнув прежнюю спокойную жизнь, планы на размеренное обучение сына, аккуратную передачу знаний, выявление предназначения. А что теперь?
Нолан натянул капюшон куртки до кончика носа, не услышал, но, скорее, ощутил сквозь толщу дождя далёкий бой колокола. Быть не могло! Вправду ли это третья жертва? Остановился. В голове будто туго натягивалась струна, готовая лопнуть. На языке крутилось имя.
— Нельзя обвинять без доказательств! Нельзя! — прошептал Нолан, вспоминая паренька из лавки фейерверков, чьё тело по частям Шермида выбрасывала во внутренний двор управления, куда выходило только окно допросной комнаты.
Его окружили. Неслышно. Быстро. Блестящие высокие сапоги, короткие копья, направленные на него, с козырьков фуражек стекали струи дождя, одинаковая форма, нечитаемые лица.
— Покажись! Эй ты! — раздалось со всех сторон.
Нолан злился: вместо того, чтобы ловить убийцу, начиная от места преступления, эти болваны целой кучей вцепились на окраине в одного человека. На окраине, которая в сорока минутах пешком от цехов. От злости и тянущего зуда в голове начало подташнивать.
Колокол снова забил, но иначе: более протяжно, три удара, пауза, один, пауза, снова три. Этот сигнал означал, что вред причинён кому-то из высшего общества. Стражи наступали, острия копий уже касались плечей Нолана. Он почувствовал через металлические наконечники и деревянные древки, как тряслись руки стражей. Заметил, как собравшиеся поворачивали головы друг к другу, будто совещались или переглядывались. «Болваны! Не здесь вам быть надо! Не смейте задерживать меня!» — мысленно рычал он, прикидывая, что делать дальше. Одной рукой медленно снял капюшон, прижимая к затылку, чтобы за шиворот не натекла вода, другой достал треугольный значок. Почти все копья, дрогнув, опустились, стражи замялись и отступили. Феникс убрал значок детектива, сглотнул, ощутил саднящий комок за грудиной. Всё правильно.
— Мы проводим вас к выходу из города! — крикнул кто-то за кольцом стражей. — Уходите!
Ещё один из Теней бежал к ним, поскальзываясь на камнях мостовой. Феникс узнал по голосу: именно этот страж несколько часов назад вынудил его достать значок в толпе горожан.
— Что происходит? — спросил Нолан.
Струна в голове скрипела, выламывая виски. Колючей проволокой боль прорывалась по мышцам шеи в ямку между ключиц и продавливалась насквозь к лопаткам. Это поисковая сила Феникса искала своё привычное место.
— Несколько нападений в разных концах города.