Выбрать главу

А сейчас у Чародейки не осталось сил гадать, что же с ним происходит, да и сил божественных, судя по всему, тоже. Опустошённая, уставшая, она хотела лишь чтобы всё это закончилось, чтобы никто больше не пострадал, чтобы… Но берег ещё далеко.

Она подошла к Алеку, который так и сидел понуро на палубе, тронула за плечо. С волос уже перестало капать, но выглядет спутник бледно и замкнуто. Он подхватил свои два меча, поднялся, взглянул на Рихарда и ушёл в надстройку, ни слова не говоря. Лукреция вконец растерялась, опустилась там, где стояла, почти рядом с Джази. Тот спал безмятежно и крепко, но вот шевельнулся и, хрипло что-то пробормотав, лёг на спину, растянулся. Феникс приблизился. Шагов не было слышно, но шелест верёвки-змеи выдавал. Мальчик склонился над пиратом, позвал:

— Джази, ты нужен мне, просыпайся.

— Ты и его привязал? — удивилась Лукреция.

Рихард взглянул на неё отстранённо, но ничего не ответил, сел на корточки, руки-плети устроил на коленях и вновь окликнул спящего, добавил: «Нам пора». Джази пошевелился, опёрся на локти, часто моргая и сел. Феникс не мог не заметить срезанной чешуи на висках Боа-Пересмешника, но смолчал. «Может, так и должно быть? — закусив губу, подумала девушка. — Наверное, всё произошедшее не стоит обсуждать». Мысли заглушил стук капель по щитам, по палубе, лодку качнуло, близился шторм.

— О, ты снова живой, капитан! Давненько не виделись. Мёрзнешь? — полюбопытствовал Джази, похлопал себя по карманам, надел кольцо.

Рихард тихо спросил:

— Хочешь быть связанным со мной призывом?

Пират вскинул голову к небу, зажмурился, встал, снова сел, улыбнулся, так робко, по-детски, что Лукреция почувствовала, как что-то в ней задрожало, эмоции тёплой волной разлились по телу. Зачесав пальцами мокрые волосы назад, Джази наконец-то ответил:

— Хочу.

— Выбери перо.

Указательный палец из синей чешуи Боа-Пересмешника прочертил извилистую линию по руке с перьевидными шрамами, которые уже затянулись, не кровоточили, лишь слегка светились изнутри изжелта-белым.

— Это.

Выбор пал на перо, что с плеча заворачивало на грудь. Ближайшее к тому месту, куда Лукреция лила воду и кровь, куда Алек бросал срезанную чешую, где руки самого Джази были скрыты по костяшки пальцев всего несколько часов назад. Рихард кивнул и сказал:

— Мне нужна часть тебя. Кровь или слюна…

Пират не дал договорить, дотянулся до лежащего на палубе ножа с деревянной ручкой, крутанул и срезал чешуйку с виска, глядя пристально мальчику в глаза. Приложил мерцающую частицу к перу, контур осветился, кожа внутри него вспыхнула голубоватым. Частица исчезла. Феникс облизал сухие губы, пробормотал что-то про ветер свободы и уже громче:

— Это место на моём теле я завещаю Джази. И каждый раз, как я его позову, он должен будет явиться.

Он помолчал, смежив веки. Предложил опробовать призыв, но пират лишь пожал плечами: всему своё время.

Рихард встал, приблизился к Лукреции, наконец посмотрел на неё, а не сквозь. Девушка заметила слабую улыбку на повзрослевшем лице мальчика, и поняла, что он кажется таким оттого, что синева глаз стала почти чёрной. Так о многом хотелось поговорить с ним, расспросить, узнать, но…

— Всё будет хорошо, — заверил он, наклонился и коснулся сухими губами её лба. — Обещаю! — И отошёл, не встретившись больше взглядом, непререкаемым тоном сказал: — Джази, укажи, где берег!

Молния вспыхнула где-то сбоку, подсветив фигуру мальчика, позволив увидеть его иначе… А может, таким, каким он на самом деле стал? Изменился, а они и не заметили.

Верёвка и штаны болталась на бёдрах, кожа натянулась, проступили кости и длинные мышцы. Даже сапоги, плотно зашнурованные, теперь были свободны на икрах. Разметавшиеся по плечам волнистые волосы казались длиннее, или Лукреция раньше этого не замечала, не смотрела с такого угла, не желала видеть?

Феникс с нажимом повторил последнюю фразу, словно приказ, вышел на нос лодки под дождь, обернулся к спутникам. В его тёмных, слишком взрослых глазах, вновь вспыхнул белый огонь.

«Он будто прощается…» — подумала Чародейка и не смогла сдержать слёз. Пират глянул на девушку, он и сам казался встревоженным, но всё же сверился с картой-кольцом, указал прямо и чуть в сторону. Рихард кивнул, подпрыгнул. Раз, другой, третий. Хлопали руки-плети, шипела верёвка-змея. И за спиной распахнулись крылья белого огня, только их контуры переливались то чародейским золотом, то синевой Боа, то алым цветом недр земли.