Лагенфорд
В просторной университетской гостиной шумели студенты, но в боковом коридоре за тяжёлой колоннадой было пусто. Чёрную стену в нём украшали парадные портреты ректоров, толстый серый ворс ковра глушил голоса собравшихся, равнодушных к тому, что прямо сейчас за массивными дверями в конце коридора в небольшой чайной комнате обсуждали три леди.
Звякнул скрытый стенной подъёмник, маленькая дверца щёлкнула и открылась, и комнату в бежево-белых тонах наполнил аромат свежезаваренного травяного чая. Тихо затарахтел механизм, выдвигая две рейки к столу, стоящему рядом. По рейкам медленно, будто чопорная барышня, сдвигался поднос. Когда ножки на его дне крепко встали на стол, рейки щёлкнули и втянулись, дверца мягко затворилась. На подносе помимо керамического графина с чаем стояли три чашки на блюдцах и двухъярусная ваза со сластями под стеклянным колпаком.
С ближайшего кресла опустились в туфли девичьи ноги, серебристый край платья скользнул к полу. Лёгкие шаги, и вот поднос уже переставлен на низкий чайный столик прямо на планы и карты, на гербовые бумаги, на договоры и пакты.
— Мне было бы неловко сетовать, но безе вновь подали клубничное, а я такое не люблю, — проговорили из другого кресла, когда первое вновь оказалось занятым.
— Леди Хайна, ну что вы как дитя, в самом деле, тут и обычное есть! И пастила, и медовые крендельки, и ревень в сахаре, — перечислили из третьего кресла. Оно чуть скрипнуло, выпуская изящное тело. Зажурчал наливаемый чай, поднялся колпак, ярче запахло сластями. Кресло со вздохом вновь приняло седока.
— Я могла бы назвать сей набор весьма славным, но нет, леди Ксения.
— Да что ты опять ноешь⁈ — фыркнули из первого кресла. — Лучше скажи, что мы теперь будем делать? На взрослых надежды нет!
— Леди Ирнис, вы думаете нам, благородным девицам, совет дозволит что-либо решать в обход их? — в который раз за последние пару дней урезонили из третьего кресла.
— Пф-ф-ф, — шумно выдохнули из первого, — без меня восточники и пальцем не пошевелят…
— Простите мою бестактность, леди Ирнис, но вы действительно желаете связать себя браком с их князем, что старше вас в три раза?
— Конечно же нет! Но я должна объединить наши племена. Ты, Хайна, давай-ка лучше признавайся, сама-то замуж хочешь за того принца заморского? Что-то я слышала о нём не очень лестное.
— Вы весьма информированы, леди Ирнис. Не знаю, разочарует вас мой ответ или нет, но я готова связать свою судьбу и свои земли с королевством Прэстан.
— Ну и нудятина! Ты сама себе хоть веришь?
— Наши с моим избранником цели совпадают.
— Хайна, ты… Да ну тебя! У тебя хоть друзья есть, кроме нас с Ксенией?
— Простите, леди Ирнис, но я в этом не нуждаюсь.
— Что ж вы такое говорите, леди Хайна? И даже в нас не нуждаетесь?
— Спешу заверить, что вы — мои политические партнёры. Остальные наименования наших отношений излишни. Вы, леди Ксения, способны создать узы между Фениксами и моим народом, Тенями. А вы, леди Ирнис, с нами и Энба-волками. Когда три народа севера объединятся, Энба-олени останутся в меньшинстве и будут вынуждены принять наши условия.
— Ты же сама помогала Филиппе! А теперь хочешь её так просто утопить?
— Леди Ирнис, если вы размениваете крупную монету, как надолго хватает мелких? Увы, леди Филиппа разменяла себя на мелочи. Она недостойна править Ярмехелем. Уж лучше там будет вторая столица Бех-Абара, коль они так любезно подтвердили свой союз с Искателем. В таком случае мы получим выход к Радонасу и южному океану, к его возможностям и богатствам.
— Леди Хайна, вы меня пугаете! Зачем вам вся эта многоходовка?
— Леди Ксения, вы ещё не поняли? Прискорбно. Я желаю быть равной богам и править сим миром.
— Совсем свихнулась от своих интрижек?
— Некому меня судить, леди Ирнис.
Глава 96
Золотые слезы
Через пролесок Корвус с Мару на руках шёл к Бэну. Жеребец за спиной брезгливо фыркал, когда под копыта попадало чьё-нибудь тело, но вскоре радостно заржал, минул хозяина и устремился туда, где, примяв кусты и завернувшись вокруг лежащего на земле человека, устроился, зализывая лапы, даххри. Бурун обнюхал уши и морду Хойхо, тот рыкнул и цапнул за нос, однако следов не осталось. Жеребец вскинулся, фыркнул, он выглядел довольным: почти приплясывал, крутил хвостом, будто звал поиграть.