Подали пиво и молодые люди стукнулись кружками. Мару хлебнул, едва не подавился, незнакомец чинно пригубил своё, оттопырив мизинец.
— Ты паломник что ли? — спросил человек в пёстром, таская руками еду из тарелки собеседника. Тот в ответ кивнул. — Один? И не страшно?
— Ни к чему страх, терять нечего если.
— А жизнь?
— Велико ли дело — жизнь, если лучами Солнца переродимся и своим теплом будем согревать эту землю все мы⁈
— А, так ты из этих, которые с материка Роиза? Они там все, как я слышал, Солнцу поклоняются.
— Мои предки оттуда. Родину навестить хочу, — незнакомец улыбнулся тонкими, перепачканными соусом губами.
— Тебе дотуда пилить и пилить… — протянул Мару и вскочил, едва не вырвал у хозяина таверны тарелку для себя, где в густом бульоне лежал кусок хорошего мяса, ломти картошки, моркови, жареные яйца и целая пирамида хлеба с краю. — Угощайся!
Несколько минут молча и жадно ели. Затем оба едока разом выдохнули и откинулись на спинки стульев.
— Как твоё имя?
— Я имя своё говорю в обмен на твоё, — прищурился паренёк в рясе.
Мару посмотрел на съехавшую с колен котомку, там, где она лежала, под тканью отчётливо вырисовывались короткие ножны и загнутая рукоять кинжала.
— Так и быть! Да и вообще это не секрет. Моё имя Мару. А твоё имя, паломник? — и он взглядом указал на ножны. Собеседник пожал плечами и прикрыл столь не свойственный паломникам предмет.
— Я Зраци зовусь.
— Так выпьем же за знакомство!
Они громко чокнулись деревянными кружками, выпили, рыгнули и снова набросились на еду.
— Ты не знаешь, Мару, часто ли можно уехать отсюда с кем?
— Не имею ни малейшего представления. Эй, хозяин, караваны берут к себе людей?
— Только в охрану, — прогнусавил мужчина за стойкой и окинул придирчивым взглядом посетителей. — Вас не возьмут — дохлые больно. А разбойни на дорогах, как рыбы в море. Да и после пятого все на поля пойдут, посевная же.
— А как узнать, какой караван когда отъезжает?
— Дак, на площади главной, на набережной. Там рынок, склады — вся жизнь. Да и завтра скобянщиков три телеги отправляются в полдень на юго-восток. Так ты ж столкнулся с ними, наверно, когда заходил⁈ Эти, в шапочках.
Мару пожал плечами и снова обернулся к собеседнику.
— А ты торопишься?
— Я достаточным временем владею, чтобы ждать.
— Ничего не обещаю, но я и мои спутники отправляемся на юг, — с деланной неохотой произнёс Мару и потёр подбородок.
— Как скоро будет это? — повторив его жест, полюбопытствовал Зраци, в глазах его светилось любопытство.
— Кто бы мне это сказал, — выдохнул Мару. — Может, завтра, может, через третину, или вовсе через месяц — тут не угадаешь.
— Что дату отбытия определяет вашего?
— Возвращение нашего предводителя. Он отлучился по одному важному делу. Но как только вернётся, мы купим повозку и покатим познавать этот большой и чудесный мир! — Мару широким жестом обвёл таверну.
Зраци проследил за его рукой, промелькнувшей в опасной близости от лица, глотнул пива, медленно повторил несколько раз, будто распробовал слово:
— Пред…водитель? Пре…дво…дитель? Предво…дитель…
— Да. Ведущий вперёд это значит. — Мару выхлебал своё пиво и заказал ещё на двоих.
— Слишком длинно. Командир лучше — быстрее говорить.
— Не, командир — это который командует. А наш — нет. Ему бы самому кто сказал, что делать.
— Ведущий? Старшой?
— Что ты, солнце тебя спали! Какой старшой — он младше меня⁈
— Тебе лет сколько?
— Восемнадцать! Самое время отправиться в странствие. А тебе, раз у нас тут такой задушевный разговор, сколько лет?
— Столько же. И я полностью тебя поддерживаю в этом возрасте для пути.
— Ты так странно говоришь. У вас там все так выражаются?
— Как? Я хорошо говорю. Мы дома все хорошо говорим!
— Дома? Так у тебя есть семья?
Зраци цыкнул, будто лишнего сболтнул, стряхнул крошки с рук и показал кольца на пальцах. На левой их было по нескольку на каждом. На правой только одно.
— У меня старший брат, — оттопырив правый мизинец с тонкой полосой металла, ответил он и добавил, указав на другую кисть: — и двенадцать младших сестёр. У нас традиция — каждого близкого родича носить при себе.
— А ты? И твои родители?
Зраци сморщил нос, вытянул из-под куртки длинные косички. Каждая из них заканчивалась небольшой золотистой звёздочкой, вписанной в круг.
— Это есть мама, папа и дедушка. Я есть я, — ткнул себя кулаком в грудь.
— Ну вот, а говоришь, что терять нечего, — Мару хлопнул собеседника по плечу. — Если ты где по случайности помрёшь, вся твоя родня будет грустить. Не надо их огорчать… — Он убрал руку и отвёл взгляд. Через несколько секунд предложил: — Давай дождёмся нашего предводителя и отправимся вместе, так надёжнее будет. И как ты вообще сюда попал?