— Я назову тебя Блиц, — довольно произнёс Рихард и сел.
Голова немного кружилась. Но руки продолжали благодарно поглаживать монстра. Когда тот вдыхал, чешуйки чуть приподнимались, и под ними, холодными, с щербатыми краями, оказывались ромбики горячей, чуть пупырчатой кожи, мягкой и немного склизкой. Стоило их коснуться, как змей взмуркивал ещё громче, отчего судно сильно шаталось. Мальчик прислушался и различил тихий скрежет за спиной, словно зверь придерживал лодку хвостом. Рихард знал, что не ошибается, и продолжал ласково бормотать:
— Хороший, Блиц, хороший.
Мальчик медленно открыл глаза, когда в голове перестало шуметь, и тут вспомнил о Лукреции, развернулся на коленях в сторону надстройки. Девушка сидела внутри, забившись в темноту между ящиков с провиантом, лишь белые одежды выдавали её, да сорванная маска плавала у ног. Блиц и в самом деле придерживал лодку, но чуточку криво — носом выше кормы. Феникс последний раз погладил зверя, приподнялся. Чародейка подалась вперёд. Они смотрели друг на друга недолго и как по команде с радостным «Ты!» кинулись обниматься, прижались, покатились по палубе, хохоча и путаясь в мокрой одежде.
— Я думал, ты за бортом! Я думала, ты утонул! — одновременно заговорили они, стискивая один другого в объятиях.
Тяжело дыша, раскрасневшись, вдруг замерли. Лукреция нависла над Рихардом, уперевшись руками по обе стороны от его головы. Медленно наклонилась, губы её были полуоткрыты, глаза сияли.
— Не пугай меня так больше, — снова вместе сказали спутники.
Девушка рывком встала, поискала глазами маску, потянулась за ней.
— Не прячься, — попросил Рихард, и Лукреция подчинилась.
Радость встречи сошла с лица Чародейки, когда она оглянулась на нос лодки. Будто до этого не соглашалась видеть морского змея, будто надеялась, что огромная туша в чёрно-синих и рыжеватых чешуйках вдруг исчезнет, растворится, как её и не было. Но Блиц был тут.
Он высунул голову из воды рядом с лодкой, медленно шевеля плавниками и хвостом придерживая корму. Змей с любопытством смотрел на людей, полуприкрыв жёлто-карие глаза, между которыми, будто морщинка, протянулся белый, похожий на молнию шрам.
Молчание было недолгим. Лукреция подняла свой отброшенный к надстройке плащ и демонстративно выжала. То ли щёки и уши её действительно пылали, то ли закатные лучи падали лишь на лицо, но когда девушка заговорила, не оборачиваясь, голос её звучал неуверенно и высоко:
— Вся наша пища промокла, в лодке полно воды, да и на одежде ни одного сухого клочка. Если мы не умрём тут от голода, то точно от простуды. Может ты уже используешь своего друга как тягловую лошадь?
— Думаю, да, — кивнул Рихард, поднимаясь. Он собрал оба весла, ничего не объяснив, занёс их в надстройку и привязал к ящикам. — Держись за меня! — велел Лукреции, прижал её к дверному проёму и мысленно велел Блицу наклонить лодку так, чтобы вытекла вся вода.
И ничего не произошло.
— Что ты?.. — недовольно начала девушка, но всё же доверчиво обхватила Феникса за плечи, пытаясь поймать его взгляд.
Рихард ойкнул, ощутил себя крайне глупо, отвернулся, торопливо похлопал на груди под жилеткой, вытянул за спутавшиеся шнурки косточку со свистком и, набрав полные лёгкие воздуха, выдул звонкую трель. Голова морского змея поднялась выше борта, глаза не мигая уставились на хозяина свистка Короля Зверей. Рихард, глядя на молнию шрама, мысленно повторил свой приказ. Змей лязгнул зубами, и мальчик только сейчас заметил, что острый частокол рос в два ряда. «Ух, Феникс меня сожги! А без свистка мои кишки наверняка бы уже намотались на эти зубки», — проскользнула мысль и исчезла. Точнее, мальчик прогнал её от себя, вместо этого детально представив приказ.
И змей подчинился.
— Держись! — только и успел крикнуть Рихард, обхватив Лукрецию за талию и упёршись спиной и ногами в дверной проём. Девушка пискнула и спрятала лицо у спутника на груди, скрестив руки за его головой.
Скрежет чешуи по щитам раздался сначала медленно, потом быстрее, жёстче, когда кольца червеобразного тела в два витка обхватили лодку, переворачивая её чуть вбок и вперёд. Из надстройки с водой устремились и маска с плащом, но запутались в ногах путешественников, стреножив. Плеск воды, и вот лодка мерно закачалась на волнах, когда змей отпустил. «Блиц, — мысленно обратился Рихард, и будто что-то большое, надёжное, откликнулось в его голове, — ухвати верёвку, которая рядом с тобой и вези нас к городу с тремя пирсами между двух маяков». Он воссоздал в памяти картинку «вид из воды на Макавари». Змей фыркнул, нырнул, пуская пузыри, но почти сразу появился, цапнул верёвку и потащил совсем не в ту сторону, куда предполагал Феникс, а гораздо левее. Мальчик вновь обратился с мыслеобразом к Блицу, но в ответ лишь получил протяжный полувой и чужую, змееву, уверенность в собственных действиях. Оставалось только предоставить дело ему. Такая здоровенная махина слушалась маленького свистка и мысленных приказов — это было действительно чудом.
— Фух, — выдохнул мальчик, расцепляя затёкшие руки, — кажется, с лошадкой разобрались. А теперь… — и больше ни слова не говоря, он направил мягкое тепло на спутницу и себя, высушивая промокшую до нитки одежду.
* * *
Блиц тащил лодку всю ночь до рассвета. И с первыми лучами солнца, нежно стелющимися по рябому серебру воды, начал уставать. Стоило ему приостановиться, как лодка налетала сзади со всей дури, с треском сминая игольчатый гребень с кожистыми перепонками. Змей словно просыпался, дёргался, мчался вперёд, но вскоре замедлялся и всё повторялось. В одну из таких остановок Рихард успел заметить тонкую плёнку бокового века, которая прикрывала выпуклую желтизну глаза. Феникс, успевший пару раз за ночь урвать хоть немного сна, пожалел морское чудовище и тихо позвал:
— Эй, Блиц-дружок, давай отдохни, поспи, поешь, а потом возвращайся ко мне.
Пасть змея приоткрылась, выпуская верёвку, и голова, взметнув два широких водяных крыла, скрылась в прохладных глубинах. Лодку отбросило чуть назад, закружило, но мальчик был уверен, что Блиц их не бросил, что чары свистка не спадут сами собой.
— Ты уверен? — позвала Лукреция из надстройки.
Девушка проспала всю ночь, уютно устроившись на ящиках с провиантом, который промок меньше ожидаемого. Почти растратив все силы, Феникс высушил и его.
— Да, он вернётся, — кивнул Рихард, не оборачиваясь, — или позовём другую рыбу. Теперь, когда я понял, на что способен свисток, проблем быть не должно.
— И что, мы теперь его будем ждать?
— Подождём, ничего с нами не случится, — уверенно ответил мальчик, развешивая тяжёлую от воды верёвку по бортам лодки и широко зевая. — С ним явно доберёмся быстрее, чем без него.
— Но нас же, пока он будет там где-то плавать, течением унесёт, — не успокаивалась Лукреция и вышла на палубу.
Рихард за эти совместные дни успел узнать девушку и запомнить, что просыпалась она раздражённой и голодной. Поэтому лучше с ней в такие моменты не препираться, не пытаться что-то объяснить, а только кормить и кивать. Вот только от припасов она вчера воротила нос и в шутку предложила поймать рыбу, а мальчик с радостью согласился, совершенно забыв, что такое Чародеи не едят. Случайную затею отложили на утро, потому Феникс, надеясь, что спутница передумает и всё же обратит внимание за содержимое ящиков, предложил:
— Хочешь жареной рыбы на завтрак?
— А если хочу? — пробурчала девушка, подходя, закутанная в одеяло, и щурясь на ещё низкое солнце.
— Так давай наловим и я пожарю её своим пламенем. Заодно и потренируюсь призывать огонь так близко к воде.
— Вот дунь в свой свисток и будет тебе много рыбы! Зачем тратить время на ловлю?
Рихард отодвинулся от девушки, демонстративно спрятал столь полезную вещицу под жилетку и покачал головой.