Я нашла его кабинет и тихонько отворила дверь, протиснувшись в узкую щёлочку и замерев около нее, слушая своё сердцебиение. Я была похожа на человека, готового спрыгнуть вниз с высокого утёса в море, я знала, что Рихард не устоит, и знала, что мой план великолепен, но я боялась себя, того, что я сама могла струсить. Я искренне надеялась, что моё желание окажется настолько сильным, что я не буду иметь возможность обдумывать с точки зрения морали свои поступки, иначе это приведёт к краху всего плана.
Рихард сидел за столом вполоборота ко мне, казалось, он даже не заметил меня, уткнувшись взглядом в какую-то бумагу, он нахмуренным взглядом водил по строчкам и иногда потирал подбородок таким знакомым недовольным жестом. Неожиданно этот жест придал мне решимости, я сделала малюсенький шаг вперёд, положив одну руку на пояс, так чтобы была возможность эффектно избавиться от одежды.
- Любовь моя...
Я улыбнулась, понимая, что позвала его так, как обычно он зовёт меня. Рихард поднял свои глаза, казавшиеся в свете одной-единственной свечи на его столе почти темными, и они постепенно приняли почти идеально круглую форму под приподнятыми в изумлении бровями.
- Амия?..
Казалось, моё имя ему незнакомо, потому что произнёс его он с трудом. Он привстал из-за стола, направляясь ко мне, его огромная фигура закрыла свет, и это дало мне каких-то пару секунд форы. Легким и невидимым движением я развязала пояс, и когда он подошёл чуть ближе, обняла его, целуя. Рихард замер, его руки лежали на моей талии, но в его объятиях не было жара и страсти. Под ногами я чувствовала свой пояс, это заставило меня ухмыльнуться. Видимо, эта ухмылка что-то напомнила ему, потому что он вдруг отстранил меня от себя и снова замер, не веря своим глазам и не имея возможности оторвать взгляд от меня. Шёлковый халат распахнулся, и я старательно не думала о том, что сейчас видит Рихард, я наблюдала за его лицом. Оно было изумлённым, отрешённым, непонятным, но там не было ничего из того, что я хотела видеть. Что ж... чувствую себя по-настоящему пропащей женщиной, но, похоже, я пропала в тот день ещё, когда впервые его увидела.
- Рихард, - чуть с придыханием позвала я, ловя его взгляд своим и впиваясь им в него так, словно пытаясь увидеть там что-то ещё, моя рука нежно провела по его щеке, спускаясь ниже к шее, едва каясь его кончиками пальцев. Это была интуиция, та самая женская интуиция, я знала, что это правильно.
Второй рукой я коснулась его кожи, сокрытой тонкой тканью рубашки. Она горела под моими пальцами, словно он был весь в горячке. Ещё нужно? Почему он стоит и ничего не делает? Почему смотрит только, и даже его руки не двигаются? Неужели все же неправильно?
Я придвинулась ближе, приникая своей кожей к его одежде и запрокинув голову, я тихонько, все так же с придыханием произнесла:
- Поцелуй меня.
Он не двигался с места. Я готова была зарычать. Да что это такое с ним?!
Но я улыбнулась, пусть и не так уже уверенно, и потом, едва приподнявшись на носочки, высунула язык и его кончиком облизнула его нижнюю губу, все ещё следя за его реакцией. Он вздрогнул, будто бы отмирая, его руки плотнее сжались на моей талии, а в глазах зажегся тот самый огонь. Наконец, Рихард после моих долгих попыток, осторожно поцеловал меня в губы. Затем его поцелуй стал глубже, дыхание чаще, а движения резче.
Он сгрёб меня в охапку, приподнимая от пола, одним грубым толчком распахнул дверь в спальню, смежную с кабинетом, и также грубо захлопнул её за нами. Рихард поставил меня на пол, его губы снова нашли мои, и я закружилась в водовороте собственных эмоций, он сорвал с меня халат, да так, что тот жалобно затрещал по швам, не выдерживая напора. Сам Рихард оказался без одежды так быстро, что я была даже удивлена. Вот я стояла с закрытыми глазами, открываю, а он уже обнажён. Я не успела подумать об этом и смутиться, как должны делать все приличные девушки в таком случае. Хотя, ехидно шепнула одна часть моего сознания, приличные девушки в такой ситуации не оказываются. Это точно... я счастливо хихикнула, приникая к Рихарду и обжигаясь его кожей. Я целовала его губы, лицо, глаза, шею - все, до чего я могла дотянуться. Когда он отодвинул меня от себя, я почти задыхалась, сердце выстукивало быстрый, но неизвестный мне мотив, голова кружилась, а тело горело, как будто в агонии. И я жаждала в этой агонии его, как спасения.
- Рихард, - почти простонала я, оседая в его руках. Он молчал и лишь его глаза сияли, а лицо было безумным, страстным, любящим.
Едва моя голова коснулась подушки, я снова потянулась за объятиями к нему, не желая разрывать наш тесный контакт с ним. Когда он прижался ко мне, я вдруг почувствовала ту самую часть, на которую не успела или просто не стала смотреть. Она была твёрдой, как камень и горячей, как огонь, но меня это не пугало, что было даже странно. Я желала её...