Норм занимался всем в доме, следил за слугами, чистотой, садом - всем, и его работа была всегда отличной. Вот и сейчас, любуясь на расцветающий сад, я была удивлена. Приятно было видеть столько зелени под моими окнами. В моем крыле, которое специально для меня выделил Рихард, было все, что нужно молодой леди, и я чувствовала себя, как дома. Погода все чаще была солнечной и тёплой, и я по вечерам любила с Розаной прогуляться по местным холмам и насладиться тишиной и покоем этих земель.
Проходя мимо своей гостиной, исполненной в тёплых бежевых тонах, я приостановилась с улыбкой, разглядывая фарфоровую вазу, в которой чуть покачивались на теплом ветру красивые белые розы. Не то чтобы я любила розы больше, чем остальные цветы, но все же мне доставляло определённое удовольствие видеть каждый день на этом столике новый букет. Норм определённо меня баловал. Погладив тонкие нежные лепестки роз, я снова улыбнулась и последовала в ванную.
Вот где была поистине самая любимая мною комната. Огромная ванная, какой не было даже в Блак-Дормон, с королевским размахом дарила мне покой и чистоту. Я плотно закрыла дверь и прошлась босиком по холодной мелкой мозаике на полу. Под ногами вились волны, складывающиеся в вполне отчётливый узор, который я наблюдала каждое утро на протяжение пары недель, пока мы жили в этом поместье, но несмотря на это, он все больше нравился мне, и я искренне восхищалась большой ванной, сиявшей в солнечном свете, раковине и всем другим причудам. Вода в ванной была уже набрана и была тёплой, так что скинув с себя одежду, я забралась в нее, наслаждаясь её лёгким, почти неуловимым теплом. Едва мои глаза закрылись, а тело поддалось тёплой неге, в мои мысли стали закрываться воспоминания, которых я сторонилась все эти недели. Тот первый день здесь, в Риентонн... Я вздохнула и выдохнула, тёплая вода, обнимавшая меня, казалось. стала обжигающей, как пламя, когда я стала вспоминать, с каким жаром он приникал ко мне, цеплялся, словно я была последним существом на планете, его соломинкой между жизнью и смертью. Как он целовал меня, как...
Я задохнулась, так словно он все ещё истязал меня нежностью и лаской, и открыла глаза, рывком возвращаясь в этот мир. Без особого уже удовольствия, я выбралась из ванной и завернулась в полотенце.
Сейчас Рихарда не было. Он уехал разрешать ту ситуацию, что сейчас сложилась. Ему хотелось сделать все как можно быстрее, чтобы наша свадьба, отложенная ещё на неопределённый срок, а именно до тех пор, пока он не будет снова оправдан, свершилась как можно быстрее. Порой я гадала, кто же из нас хочет её больше, он или я. Его не было уже неделю, и мне было так тоскливо вспоминать ту ночь, когда мы стали близки. Казалось, до этого я вообще ничего не знала о нем, а сейчас мои глаза открылись, и я видела все сразу, не только идеальное в нем, все. Например, холодность ко всем, когда он сосредоточен на определённой цели и не готов сейчас от нее отвлечься ради двух минут нежности. Это задевало меня даже больше, чем могло быть, но в тоже время я понимала его, и потому старалась поддерживать его, не обращая внимания на эту холодность и сдержанность. А ночью перед сном долго рассказывала себе вслух, какой он хороший, какой добрый и замечательный, почему-то сейчас я могла уснуть только после этого небольшого ритуала. Вообще в этом поместье я вдруг стала очень странной, вещи, которые никогда не раздражали меня, вдруг стали раздражать, я стала как будто бы обидчивее, хотя и списывала на близкие женские дни. Они и правда должны были уже начаться. Давно уже...
Я нахмурилась, одеваясь, мне не хотелось об этом думать сейчас в такое прекрасно утро... день. Но до тех пор, пока я не спустилась вниз, в столовую, собираясь позавтракать, эти мысли не покидали меня, продолжая мучить меня, и нагоняя все большее беспокойство. Отчего дни задерживаются? Из-за того, что я много волновалась может? Розана упоминала как-то, что такое может быть. Я ведь так переживала за Рихарда... Или может моё здоровье пошатнулось?
Я села за стол и едва удержалась, чтобы не помотать головой, изгоняя такие мысли. Передо мной на столе стоял омлет, источающий дивный аромат и чашка моего любимого чая. Я, находясь все ещё в прострации, задумчиво откусила кусочек омлета и запила его чаем. Ещё секунду все это спускалось вниз, а потом мой желудок вдруг посчитал, что завтрак ему не нужен. Зажав рот рукой, я вылетела из-за стола, едва не сбив с ног перепуганную служанку, принёсшую мне завтрак и метнулась в ванную для слуг на первом этаже. Залетев туда, я выплюнула пищу в белую керамику и уставилась на себя в резное зеркало. Бледная, с кругами под глазами, смотреть противно...