А вот это уже на самом деле интересно! Как это так: «уже полтора года не являюсь партийным работником»? Полтора года – это примерно с весны 1923 года. До этого он явно занимается партийной работой, поскольку отвечает за кассу и за картотеку, и вдруг становится просто связным – весьма существенное понижение. Здесь мы явно встречаем отголосок какой-то неприятной истории. И теперь совершенно не удивительно, что, познакомившись с советскими деятелями из Коминтерна, он предпринял шаги, чтобы перебраться на работу в Москву и потом напоминал о себе снова и снова – он сам явно хотел уехать из Германии.
И вот 7 октября состоялось решение о том, чтобы принять Зорге на работу в информационный отдел Коминтерна в качестве специалиста по экономике и политике. Закончив работу, связанную с выборами, 15 декабря он прибывает в Москву. А уже в конце июня просит перевести его из отдела информации в отдел агитации и пропаганды и в апреле 1926 года становится заместителем начальника этого отдела.
Однако и эта работа вскоре становится Зорге скучна. И вот, в 1927 году его друг и покровитель, член Исполкома Коминтерна Дмитрий Мануильский, рекомендует его в отдел Международных связей в качестве инструктора. По-видимому, к тому времени Рихард «дошел» от этой мирной спокойной жизни, потому что уже в апреле по поводу его персоны из Москвы в Скандинавию некоему Освальду пишут: «Ему не сидится и не работается у нас. Он хочет скорее выехать, а мы затрудняемся его послать на самостоятельную работу, ибо опыта практической работы у него почти нет… Выясните следующее: будут ли они возражать, если он поедет в Ваше распоряжение и будет работать под Вашим руководством…»
И вот Зорге в Стокгольме, вырывается на оперативный простор. Освальда он здесь не находит, о его приезде никто не информирован. Тем не менее, он тут же начинает работу, самостоятельно определив ее объем. «Я буду здесь работать над следующими вопросами, – пишет он в Москву: – разделение труда в аппарате ЦК; работа отделов: отдел профсоюзов, агитации и пропаганды… вопрос о руководстве вообще, районы, области, коммуны, работа нескольких функционеров в Стокгольме, подготовка к конференции профсоюзов в конце января, работа в самых важных цехах заводов в Стокгольме и вопрос заводских газет». Ну прямо генсек, ни больше, ни меньше. Планы у него грандиозные, вопрос только в том, имеет ли он соответствующие полномочия? Однако ни о какой «работе под руководством» речи уже нет. Несколько ошарашенные такой энергией московские товарищи весной 1928 года пытаются поймать его в Норвегии и вернуть в Копенгаген. Но он почему-то оказывается в Великобритании, потом в Берлине. К этому добавляются еще и денежные взаимоотношения с руководством.
«После того, как я узнал, что у вас некоторые удивляются, что я в течение шести недель уже потратил двести долларов, а некоторые удивляются еще больше тому, что я к настоящему времени потратил почти пятьсот, я всем им рекомендую хорошенько посмотреть отчет. Вы можете убедиться, что я указал там лишь деньги, потраченные на билеты, и зарплату, а не для телеграмм и прочих нужд, средства на которые, по правилам, я мог бы указать в отчете. Далее, должен сказать, что одно путешествие от Москвы до Осло через Берлин, как и путешествие от Осло до Берлина и обратно… к сожалению, оба путешествия стоили свыше ста долларов. (Жалованье было около 140 долларов. А остальные деньги куда ушли? На телеграммы? – Е. П.) Если в итоге кто-то имеет что-то против моей поездки из Москвы в Осло, то этим людям следовало бы подумать об этом заранее…»
Насчет того, кто и что имеет против его поездок, то тут есть еще один любопытный документ. В декабре 1928 года некто Б. Васильев пишет: «Ни мне, ни т. Сирола (Уполномоченный Секретариата ИККИ – Е. П.) неизвестны и поэтому непонятны планы путешествий т. 3. В свое время было условлено, что он должен работать в Норвегии, можно согласиться, чтобы он время от времени наезжал в Данию и, может, даже Швецию, но на ближайшие месяцы такие поездки, по-моему, не нужны… Т. Зорге, по-моему, должен ехать в Норвегию и там остаться, как было условлено.
Что касается предложения о его поездке в Англию, я высказываюсь против. Он слишком слаб для Англии и не сможет удержаться, чтобы не вмешиваться в политические дела. Для Англии это совершенно неприемлемо».