— Я буду рад познакомиться с вашим мужем, Тереза, — сказал Рихард. — Только боюсь, что вряд ли понравлюсь ему: военные по уши начинены всякими секретами и не очень-то любят болтливых журналистов.
«Не слишком ли много сюрпризов за один вечер?» — подумал Рихард, расставшись с Терезой. Конечно, будет совсем не лишним познакомиться с подполковником, которого японцы приглашают на свои маневры. Но лучше, если это произойдет без помощи Терезы. Правда, за время их беседы Рихард успел убедиться, что немка не имела ни малейшего представления о причинах его поездки в Мюнхен. И все же он предпочитал вступать в контакты без таких посредников.
«Эйген Отт. Отт…» — повторил он про себя, запоминая. Он еще не знал, какую неоценимую роль сыграет в его судьбе муж мюнхенской знакомой.
Машина уже ждала их у подъезда. Аритоми Мацукава первым подбежал к ней, взялся за ручку дверцы:
— Прошу вас, коллега!
Мацукава, моложавый энергичный японец с круглым скуластым лицом и короткой прической, был одним из местных журналистов, с которыми Рихард уже успел завести знакомство. Мацукава сотрудничал в «Дзи-дзи» — влиятельной консервативной газете, весьма близко связанной с «Сэйю-кай» — старейшей политической партией Японии.
Несколько дней назад Мацукава предложил Рихарду пообедать в ближайшее воскресенье в кругу его семьи: «Вам будет полезно увидеть, как живут настоящие японцы», — уговаривал он Зорге.
«В самом деле, почему бы не побывать в типичном японском доме?» — подумал Рихард и согласился. Тем более что ему уже давно хотелось проверить некоторые свои наблюдения. Где-то в глубине души Рихарда начинало раздражать уж слишком подчеркнутое стремление Мацукавы завоевать его расположение. Временами этот человек казался ему просто навязчивым. К тому же, однажды придя в гостиницу, Рихард увидел его стоящим у стойки портье. Между Мацукавой и портье происходил явно доверительный разговор.
Конечно, все это еще ни о чем не говорило. Многие японские журналисты были бы рады оказаться на дружеской ноге с корреспондентом одной из самых влиятельных немецких газет. И Мацукава в этом смысле, видимо, не составлял исключения. Доверительная беседа с портье? Вполне возможно, что Аритоми хотел лишний раз обратить внимание прислуги на своего друга для того, чтобы Рихард не испытывал никаких неудобств.
Так или иначе, Зорге решил поближе узнать этого человека: газета «Дзи-дзи» была тесно связана с крупнейшими японскими монополиями, и Мацукава мог бы впоследствии стать одним из источников информации о приготовлениях японской промышленности к войне.
Пробравшись через лабиринт узких улочек, машина остановилась возле невысокого каменного забора.
Рихард шагнул за калитку и огляделся. После шума и духоты токийского центра этот крошечный садик перед легким опрятным домом действительно показался ему райским уголком. Два дерева отбрасывали прохладную тень. Кустики карликовой японской сосны распростерли свои пушистые лапы над самой землей, усыпанной мраморной крошкой. Живописное нагромождение серых пористых валунов, образующих миниатюрный грот. Из темной почти игрушечной пещеры бежала тонкая струйка воды. Ручеек впадал в прозрачное озеро, величиной с таз.
Мацукава запер калитку и медленно повел Рихарда по тропинке, выложенной плоскими зелеными камнями.
— Говорят, дом англичанина — его крепость, объяснял он на ходу, — но жилище японцев не имеет такого воинственного значения. Оно стоит открытым на все четыре стороны, и солнце проникает в самые отдаленные его уголки. Стоит только убрать легкие раздвижные стены, и все комнаты легко соединятся в одну. Правда, в таком доме почти невозможно найти уединения. Но в дружной семье это и не очень нужно. У вас, должно быть, тоже есть семья, господин Зорге?
На какую-то долю секунды Рихард помедлил с ответом. Перед глазами неожиданно четко возникло лицо Кати. «Как она там?..»
— К сожалению, нет. Боюсь, что я не создан для семейной жизни. Жены таких бродяг, как я, бывают не очень-то счастливы.
В голосе Рихарда прозвучало столько искреннего сожаления, что его собеседник поспешил принести извинения за свою бестактность и, пытаясь исправить положение, вернулся к начальной теме разговора.
— Мы живем по законам теплых стран, в которых принято отдохнуть на широкой веранде, погреться на солнце, перекинуться несколькими словами с соседом, от которого тебя отделяет садик с цветами и птичками. Дом японца — это тихая пристань, в которой легко обрести покой. Сейчас вы, дорогой коллега, сможете убедиться в этом сами.
С этими словами Мацукава толкнул легкую дверь, и они вошли в большую светлую прихожую. Она была совершенно пуста. Лишь у самого порога стояло две пары мягких бархатных туфель.