В этой шифрограмме Центр впервые сообщил Зорге о его новом псевдониме. Этим жестом РУ как бы закрывало прежнюю историю своих взаимоотношений с Зорге и заявляло о желании начать их с чистого листа…"
Ю.В. Георгиев о некоторых выступлениях на первом международном симпозиуме, посвящённом Рихарду Зорге, состоявшемся в ноябре 1998 года в Токио:
"…Вопроса об истоках политического недоверия Сталина к Зорге коснулся на симпозиуме автор данной книги. Его выступление было посвящено в основном коминтерновскому периоду жизни Зорге. По своим симпатиям Зорге примыкал в Коминтерне к группе сторонников Н. И. Бухарина. Когда в результате острых политических и идейных разногласий со Сталиным Бухарин был в 1929 г. "выдавлен" из Коминтерна как "примиренец с правыми", началась "чистка" Коминтерна от его сторонников. В августе 1929 г. вместе с группой "бухаринцев" был "вычищен" из Коминтерна и Зорге. Его не репрессировали тогда и позволили уйти в военную разведку. Однако в глазах Сталина он остался "политически невыдержанным товарищем" со всеми вытекавшими отсюда последствиями…
…Тема подлинного облика Зорге как разведчика и человека заняла видное место и в выступлении Сэцу Микумо, тележурналиста компании "Эн-Эйч-Кэй", руководившего созданием серии телефильмов о Зорге.
Один из разделов его доклада носил заголовок "Облик Зорге без элементов шпионских романов". В этом разделе Микумо поставил ряд проблем, связанных с обликом Зорге, которые вызывают у него размышления. Одна из них касалась судьбы Зорге. Микумо считает, что облик "трагического героя" создан для Зорге в значительной степени искусственно. В частности, Микумо не верит в то, что Зорге наверняка был бы расстрелян, если бы смог вернуться в СССР. ("ХХ век и дело Зорге", с. 61.)…"
А.Г. ФЕСЮН
Следующий исследователь, А.Г. Фесюн в своих вступительной статье и комментариях, составленных к опубликованным им архивным документам "Дело Рихарда Зорге. Неизвестные документы", видит тему, связанную с отношением Сталина к Рихарду Зорге, следующим образом:
"…Зорге подчинялся приказам Центра и оставался в Японии до ареста в октябре 1941-го, хотя и считал, что его группа выполнила свои функции в этой стране (о чем сообщал в Москву). С конца 1939 г. Зорге слал сообщения о том, что состояние здоровья радиста М. Клаузена угрожающе, что он сам и один из его ближайших соратников слишком долго безвыездно живут в Японии, что это вызывает недоумение у иностранцев, что Центр не сообщает им даже предположительно об их будущем, что заставляет их быть уклончивыми и неконкретными при расспросах.
Уже в середине 1939 года Зорге не вполне представлял, что он должен делать, и это не могло не сказаться на его настроении. Однако, при всей самостоятельности, Зорге нельзя назвать недисциплинированным человеком.
Отдельно следует остановиться на подозрительности, с которой относились к Зорге и его донесениям в Москве начиная со второй половины 30-х годов. Общепринятым объяснением таковой является неоднократная кадровая смена руководящего состава ГРУ. Зорге был официально зачислен в 4-е Управление РККА при Берзине, а казнен японцами при Голикове. Все предыдущие "Дорогие Директора" были расстреляны; а от двоих из них (Берзина и Урицкого) он лично получал задания. Таким образом, налицо была связь с врагами народа (кстати, среди его друзей этой категории можно назвать и К. М. Римма[2], соратника по китайскому периоду, расстрелянного в 1938 году, и Льва Боровича[3] — резидента ГРУ в Шанхае с псевдонимом Алекс, через которого в Москву шли от Зорге многие материалы, расстрелянного в 1937 году, и, наверняка, многих других, включая О. Пятницкого, шефа международного отдела Коминтерна), что, как можно себе представить, не могло не наводить бдительных людей в НКВД, да и в самом ГРУ, на определенные мысли. В этой связи очень интересны не подтвержденные никакими документами и отрицавшиеся ранее официальными источниками глухие слухи о том, что в конце 30-х годов Зорге все же было предложено вернуться отдохнуть на Родину. Зорге не мог не знать о массовых репрессиях — как по открытым данным, так и из информации от перебежчика Генриха Люшкова…, и, понимая, какая участь его ожидает, вежливо отказался, сославшись на ценность поступающей информации и невозможность его отсутствия на месте в такое тревожное время. Центр счел такое непослушание подтверждением своих худших подозрений в отношении Зорге, урезал финансирование резидентуры и перестал посылать курьеров. И лишь исключительно важные сведения, которые Зорге сообщил в дальнейшем, не дали Центру возможности окончательно поставить на его группе крест.