- Нет, - с видом превосходства протянул Чернявый. - Это когда ты у меня пытаешься одолжить денег, - и включил органный тембр своего смеха. - Или хочешь надуть по долям, реально не учитывая моей значимости, - подмигнул Румяному.
Этот зомби повёл водянистыми глазами и завернул правый уголок губ к правой ноздре. Лицо покрылось трещинами - он улыбнулся. Как ни странно, этот вираж не отталкивал. Но и не вдохновлял.
- Шутка - это очень удобно. Я вот всё время шучу, - невозмутимо пробурчал он.
Пространство в помещении зашевелилось, зашаталось, загромыхало, забулькало - это так ржали дюли. Я же в это время ошалело двигал башкой, инстинктивно реагируя на более громкое или более неприятное по звуку (вроде как состязание по гиканью на парнокопытном). Бурый тянул высоко "И - и - и!", периодически балуясь с ручкой "Volume", а на лице быстро - быстро, как в заклинившем светофоре менялись цвета - явный родственник автоинспекции. Довольный раскрыл недра своей пусковой установки, и навесом (как миномёт) накрывал общество. Это у него получалось так: "А - хх а - хх а - хх - а!", с большими интервалами между слогами в низком регистре (словно в колодец смотришь, или где-то в горах, с той лишь разницей, что или вот-вот свалишься от отдачи в воду, либо накроет снежная лавина). Медного так сморкало из стороны в сторону, так высекало, носоглотка работала с жуткими перегрузками и гудело, словно бор-машина, что арбузный разрез лица всё спелел и спелел, а глазки превратились в семечки. Чернявый частил: "Охо - хо, охо - хо, охо - хо!", и ручкой прикрывался, пытаясь отловить вылетающие буквы, будто притрушенный ловец бабочек, жестокосердный накалыватель на иголочку. У Русого единственного не двигалась башка, зато неслось неостановимое, как Пасифик, утробное "Др-р-р", от которого волосы поднимались на загривке, словно вкручивая в гигантский водоворот. Русый изображал сразу двух представителей домашней фауны: мерина и хряка - на вдохе звучало "Хре - хре", а на выдохе "И - ги - ги"... Дрол же умилительно поводил своими свёрлами, поскуливая и вдохновляя.
- Он же... Он же брешет каждым словом, - на секунду остановившись, выдавил из себя Медный, не переставая дирижировать влажными рукавами.
- На красное - синее, на рубашку - шляпа, женщина - с членом, - подтвердил Русый, прикрыл свой тоннель, отчего вроде бы улёгся сквозняк, и подвигал горизонтальными желваками: лбом и подбородком. Интересно так, вроде они идут навстречу друг другу, сминая мякоть носа и заваливая глаза.
- А правда ли, что на Земле легко стать значительным, известным, почётным? Или это тоже шутка? - отсмеявшись и вроде как посерьёзнев, поинтересовался Бурый.
- А как же! - развеселился теперь я. - Это же практически счастье - стоять высоко - высоко и быть видимым многим. Тут главное не зевать: знай, каждый беги к своей лесенке и перебирай, перебирай ножками - тут скорость важна. И ещё чтоб задница не мешала. Можно на руку кому-нибудь наступить или столкнуть - но случайно, совершенно случайно. А на верхней ступеньке уже и не разглядишь, что у кого сломано и сколько зубов не хватает у внизу стоящих. Да и надобности уже нет особой в бинокль землю рассматривать. - Я с удовольствием лицезрел застывшие, внимающие лица. - Тут ещё один немаловажный фактик есть - деньги...
- Вот с этого момента поподробнее, - перебил под руку Чернявый, и так преданно глянул, что хоть сейчас рокировку делай (ну, в смысле пол с потолком меняй), натягивай юбку и прыгай к нему в штаны за ласкою.
- Проще простого: идёшь по лесу (можно и не напяливать красную шапочку, будто ты работоспособный - всё равно нападут) аккуратненько, тихонечко, чтоб и веточка не пискнула, придавленная твоей тяжеленной поступью загруженного человека, высматриваешь и прячешься от Серого Волка Налоговика. Попадёшься - хана и твоим пирожкам, и бабушка зубы волчьи пересчитает изнутри, и даже Охотник добрый не заступится - побоится, как бы и его документацию не проверили, да и за компанию... на десерт. А схоронишься, пройдёшь тропкой еле заметной, только тебе известной, то и быть сытому и довольному, равно как и бабушке с дедушкой, и внучке с правнучкой - при удачных раскладах можно обеспечить несколько поколений вперёд. Главное, донести пирожки с булочками сдобными до Швейцарии.
- А обязательно эту сдобу куда-то тащить? - подал глосс краснорожий Медный. - Я имею в виду бабушек - дедушек, да ещё на тропках зверьё разное требует за аренду нор...
- А не лопнешь от такого количества мучного? - упрямо и как-то зло зыркнул на него Русый. - Для достижения цели ничего не жалко. Основное - уверенность в собственной значимости и полётности...
- Вот-вот, - втиснулся я. - Всё равно как птицы в холода собираются в дальнее плавание на запад. С крыльями такими водостойкими и огнеупорными, полные собственной значимости, как газ гороховый. И с достойным восхищения постоянством обращающие на себя внимание, наподобие раздобревшего откормленного Моськи, рассматривающие хоботину соперника, как в пустыне бокал пива.
- Э, не стоит сравнивать меня непонятно с кем, - Русый выставил на стол анфасы своих кулаков - весьма достойный аргумент в споре. - Я себе цену знаю. И она не ограничивается перечнем нолей в хвосте: первый, второй, третий, четвёртый, пятый...
- А с чем её можно сравнить? - заинтересовано спросил я, смывая усмешку и округляя глаза для пущего эффекта.
- Как с чем? - не на шутку удивился этот медведь, а глазки заметались, словно бегущая строка: слева - направо, слева - направо.
- Сравнивать - это когда рядом ставится несколько предметов, вещей или ещё что-нибудь, и выбирается, что же лучше, - стал объяснять не спеша, видя, что горные хребты и каньоны на этой черепушке двигаются в непонятном направлении, и когда столкнутся тектонические плиты, может произойти катастрофа планетарного масштаба. - Допустим, что удобней: куриный насест, мягкое кресло или трибуна?
- Трибуна! - не задумываясь воскликнул Русый, и вулканические заготовки на его лице стали рассасываться, расползаться, равномерно заполняя площадь мраморными плитами.
- А что красивее: орхидея, женская грудь или двадцати долларовая купюра?
- Пожалуй, купюра, - как бы в сомнении, но таком неуклюжем, ответил Чернявый.
- Понятное дело, - с усмешкой прокомментировал я. - Мы и не думали попрекать грудьми, которых всегда в достатке у такого видного мужчинки, - и подмигнул остальным, которые ответили жизнерадостным улюлюканьем - им понравилась игра в вопросы и ответы. Да, обстановочка раскрепостилась. - Что легче: килограмм, пуд или мешок шоколадных конфет?
Я почему-то сразу посмотрел на Медного, который сразу заволновался, как бы его не опередили с ответом и уверенно гаркнул:
- Мешок!
- А шоколадом ходить не будешь? - это уже реплика из зала.
- Ничего-ничего, - засмущался любитель лёгкой ноши, - всё пригодится.
Тут уж посыпались подначки:
- Конечно же, мы про сам мешок забыли!
- Детям и женщинам дашь хоть по конфете?
- Может помочь поднести?
- Это ещё зачем? - спросил Медный подозрительно.
- По старой дружбе за килограмчик?
- Нет.
- За десяток конфет?
- Нет.
- За одну?!
- Сам справлюсь.
Это бы ещё долго продолжалось, но мне это развитие уже не было интересно, я поднял руку и заорал, стараясь перекричать шум:
- Стоп! Хватит! - мгновенная недовольная тишина. - Итак, на чём мы остановились? - как ни в чём не бывало, продолжил я. - Следующий вопрос: что правильнее - говорить правду, превозносить или поругивать?
Дюли задвигали бровями, будто намагниченными извилинами с внутренней стороны. Ответил Довольный:
- Превозносить. Говорить правду - зачем? Ругать тем более, - объяснил он.
Кто-то хмыкнул, кто-то буркнул, кто-то заржал, но шум быстро сошёл на нет - все напряжённо ожидали продолжение. Затянувшуюся паузу пришлось прервать мне.