Народ насыщался, совершенно не обращая внимания на отставшего ещё на старте товарища. Никакого сопереживания по поводу звучания на фоне чавканья жалобного урчания и мяуканья, а также звуков, будто внутренние органы переставляют местами, словно поднадоевшую мебель.
Дрол поднял глаза от аппетитного розового комочка в руках и укоризненно посмотрел на меня, безуспешно пытавшегося перебороть оцепенение, и сделал приглашающий жест, мол, не побрезгуйте. Я сглотнул и протянул руку...
В бордовом наряде оказалось нежное мясо, похожее на молочную телятину, в тёмно-коричневом - что-то напоминающее хлеб со странными, непривычными на вкус специями.
- Рик, а правда на Земле много игр? - Дрол загадочно прижмурил левый глаз.
- Да...
Точнее, это прозвучало так: "Хра-а". Рот набит, а я всё заталкивал брикет отвратительного светло-зелёного цвета со вкусом курятины, и при этом указательные пальцы обеих рук оказались измазаны, ибо ими я тщательно запихивал пищевую массу в рот. Никак не могу насытиться!
Дрол подбадривающее улыбнулся и довольно переглянулся с Русым, картофельный нос которого запылал всеми оттенками красного (почти как у алкоголика, только тут градусы исчислялись степенью удовольствия). Мне их улыбка не очень понравилась, так как понял, что они наконец нашли свежий объект насмешек, этакую мартышку, и подкармливают её бананами в ответ на ужимки, корчанья рож и уханье. Ничего - ничего, сейчас я ещё сниму штаны и покажу красную задницу. Как бы от смеха воздух не закончился.
Я отбросил на поднос остатки куриного брикета, превратившегося в детскую кашицу, и посмотрел на них.
- Да. Очень много.
А не мог бы ты развлечь наше общество чем-нибудь свежим и интересным?
- Запросто! - я непринуждённо скалил зубы. - Есть такая очень интересная игра - но для землянина не совсем свежая - в которой могут участвовать все, находящиеся здесь, - я в надежде посмотрел на Дрола.
Тот усмехнулся и отрицательно покачал головой.
- Я останусь сторонним наблюдателем.
- Ну как хотите, - до конца мне не удалось спрятать сожаление, поэтому я поскорее перевёл внимание к самой игре. - Она называется - драка.
Участники будущего состязания стали переглядываться и шевелить губами, смакуя на вкус слово.
- А она подвижна? - с сомнением спросил Русый.
- Ну, как сказать... - в замешательстве замолчал, изобретая подходящий эпитет. - Я бы сказал - многостильна. Можно и не сильно трепыхаться, а стать победителем. Не волнуйтесь, - я ободряюще подмигнул ему, - она вам точно понравится, - задумался, стараясь ничего не упустить. - Мои рекомендации выполнять чётко и скрупулёзно, со всей отдачей. Правила такие: я говорю что и кому нужно сказать, и этот дюля в точности выполняет инструкции. А потом уж всё пойдёт по накатанной дорожке. Да, и ещё: судью и... - быстрый взгляд в сторону внимательно слушающего Дрола, - наблюдателя не трогать, иначе соперникам будет отдаваться преимущество, - с улыбкой окинул взглядом будущее ристалище. - Если вы не против, я буду называть вас именами, которые пришли мне в голову, только я вас увидел, - недовольства не последовало, после чего я перечислил их ярлычки, рукой указывая, кто есть кто, на что они только скалили зубы, а особенно экспрессивные внушительно хлопали по плечам и спинам соседей, приветствуя удачные звукосочетания. - Ну что, поехали?
В последующем привожу слова, которые вкладывал в их уста, без своего, так сказать суфлёрского дубляжа, дабы сэкономить бумажное пространство на повторениях.
Румяный: - Медный, я слышал, что Русый и Довольный прихватили кусочек твоего пирога и хвалились перед Бурым, насколько он сладкий: мёд капал из ушей, а задницы слипались от сахарной пудры. Да, кстати, особая сладость оттого, что это был твой кусок, Медный.
Медный: - Мой?! Сожрали?! - О, это стоило видеть, как сопли расползаются по бронзовой коже, будто боевая раскраска, а кулаки сталит сжиматься, пытаясь отрыть томагавк. Но отвлекаться было нельзя, срочно нужна была встречная речь Медного. - Зато Чернявый убедительно растолковал Довольному, какого хорошего он о нём мнении, - Медный даже на мгновение забыл о жестокой обиде с пирогом после этих слов, которые я ему подсказал; скупая улыбка прорезала нижнюю часть лица. Зато Довольный покрылся пятнами, как хамелеон в пустыне (и даже дал бы этой ящерице сто очков форы по мимикрии). - И тот поверил...
Чернявый: - Да я просто...
- Это не по сценарию! - поспешно вклинился я, поглядывая в сторону Довольного, красиво играющего бицепсами. Я видел, что настроение в компании портится - и это был хороший признак. - Сейчас слово имеет Румяный.
Румяный: - Кстати, Чернявый, ты в курсе, что твою долю мы все поделили между собой. Просто надо меньше на женщин отвлекаться, когда занимаешься серьёзными делами.
Чернявый: - Не может быть... - В это действительно было сложно поверить - не могли его товарищи в столь тонком вопросе так низко пасть. Но раз это настолько невозможно, то почему бы им и не подшутить... Но при чём тут женщины?! Картинку усилил громкий злорадный хохот Довольного, который только утвердил того в худших подозрениях. - Гады...
- Да, кстати, крепкие выражения только приветствуются, - я чувствовал себя этаким процветающим, преуспевающим американским менеджером: солнце блестит на зубах (в уголках улыбки совсем нескромно примостились зубья мудрости), от глаз можно поджигать сигареты или свечи у постели любовницы, а руки были готовы объять весь этот радужный мир, затолкать в рот и проглотить не разжёвывая (но это, пожалуй, перебор). - Господа, не стесняйтесь выплёскивать свои эмоции - от этого игра станет только ярче, красочней.
Бурый: - Между прочим, Русый, все участники заседания акционеров общества "Мелкие шалости", - Бурый покривился, с трудом прожевал слова текста, данного мной, и отрыгнул, словно младенец молочную смесь, - считают, что твоя весомость в обществе прямо противоположна огромной массе и чудовищному чванству...
И вот тут произошло то незначительное событие, собственно из-за которого начинаются войны, перемещаются народы, а при хорошей точке опоры и двигается солнце - Русый, легонько махнув ручищей, зарядил Бурому в ухо. Естественно, тот будто резиновый, провёл несколько секунд в воздухе и со странным звуком, словно из пустого мешка вылетел весь воздух, исчез за столом. Мне даже почудился характерный стук, будто все косточки скелета, мгновенно потеряв связь друг с другом, осыпаются в одну скромненькую горку.
- Ах ты, навозный собиратель пыльцы, любитель однообразного секса, я тебе покажу противоположную значимость! Прикручу голову в районе пупка - будешь самоудовлетворяться! - целлюлитные массы подрагивали в подтверждение данных слов.
Из-за стола наконец-то возник Бурый. Не считая фиолетового с синими вкраплениями цвета, он выглядел почти обыкновенно. Да, и куда-то исчезли, спрятались за лобовой плоскостью глаза - на их месте отсвечивали сквозняком две чёрные бездонные щели. В его руке неприятно поблёскивал двадцатисантиметровый заточенный стержень.
- Стоп - стоп - стоп! Только без колющих - режущих. А то игра может закончиться раньше времени. Вам нужно продержаться хотя бы пару раундов! - обвёл их требовательным взглядом. Компания гнетуще молчала, участники свирепо буравили друг друга взглядами. - Смотрите, а то научу другой интересной игре - на раздевание. Она, конечно же, не менее азартна, но в данной компании, думаю, не очень эстетична... Продолжим.
Довольный: - Румяный, а ты в курсе, что мы тебя обманываем?
Румяный (спокойно): - Ну и что?
Довольный: - А то, что это у нас вроде соревнования: кто круче тебя надует.
Румяный (накаляясь, злобно): - Я сам участвую в этой игре, и, как мне кажется, успешно. Могу привести примеры нескольких удачных союзов и назвать имена оконфузившихся оппонентов, - он исподлобья зыркнул по сторонам, сквозь губы стали проявляться крупные жёлтые зубы, что очень напоминало очаровательную конскую улыбку. Хотя до ржания было далеко.