Она продолжала говорить, выплёскивая напряжение, а я смотрел в её покрасневшие глаза и думал: "Какая же ты храбрая, сильная... Я горжусь тобой, Фиалочка..." - и так далее.
Может имело смысл произнести эти слова? Я скажу ей непременно. А сейчас просто не мог отвести взгляд от взволнованного лица, мягких волн губ и щёк, подрагивающего носа, дублирующего слова.
Привстал чуть и накрыл ладонью её нервно постукивающие пальцы. Она вздрогнула, словно шарахнули током. Пульс взлетел, параллельно резко усилив динамику, и у меня появилось странное ощущение, будто в руке бьётся птица.
Белокурая головка с застывшими, искупанными в чёрное зрачками как-то непонятно, по касательной траектории клонясь вниз, коснулась моего лица. Влажно пройдясь губами по щеке. И притихнув на плече. Стоило очень напрячь слух, чтобы расслышать биение хрупкого дыхания.
Вдоль позвоночника к затылку прокралась рука непонятной слабости. И сладости. Холодок удовольствия.
Нервно облизнул губы, боясь пошевелиться. И при этом всё-таки желая выяснить происхождение приятного чувства...
Ощущение близости...
Это не тот эйфорический выброс спермы, знаменующий кульминацию нахождения члена в благоприятной среде. Это не та титаново-каучуковая нить размером с жизнь, связывающая родственников. Это взаимопроникновение друг в друга, не взирая на кожу, скелет, кровь, внутренности, наложение перфокарты одного человека на перфокарту другого...
Хух... Я проморгался. Не в силах удержать испуганно убегающее мгновение, с досады вздохнул. Потревожив притихшую Фиалку.
- Ну вот, - пробормотал тихо, - не дал отдохнуть спасительнице...
И заткнулся. Фиалка, приподняв голову, смотрела на меня. По-женски мудро. Как на несмышлёное дитя. "Глупый".
Что я мог сказать на невысказанное резюме? Благоразумно промолчать. Тем более, мелькнувшая понимающая улыбка скрылась в золотистых прядях, неспешно путешествующих по моему внезапно напрягшемуся телу. Явно желая одарить чем-то. Опять же, бескорыстно...
Пожалуй, это круче, чем пятая стопочка под оливку. Под бутербродик с ветчиной и колечком помидора. Естественно, наличие хорошей компании. Но находящейся через столешницу. Где близость чаще обуславливается плотностью выдоха, прямо зависящего от количества и качества выпитого. И выстраивания на базе оного выдоха некоего телемоста, этакого иллюзорного заменителя полноценного общения...
Ну, что я за чурбан! Думать о чём-то другом в то время, как резко усилилась вулканическая деятельность в районе...гм, ниже пояса. Да и мысли, если разобраться, можно отнести - как в супружеском кодексе - практически к измене. Своим идеалам, своей профессии, а также адептам оной - Мишане, Элис. И даже Лизе.
О - хо - хо... До чего ж приятно...Даже встречный поезд меньше разбивает в лепёшку...
И чего так довольна эта чудесная белокурая мордашка? Может я уже вслух стал комментировать происходящее? Или рада, что сделала то, что не смогли довершить Румяный и Русый? В смысле - добить...
Как там в романах о платонической любви? Герои, облизывающие берег моря в поисках соли. Мысли, ползающие в заоблачье, не в силах опуститься на землю. Что поделать: закон, обратно противоположный Ньютоновому. Закон импотенции.
Хотя периодически неизбежен монтаж: тройка аистов, запряжённая в кочан капусты. И неоформившийся комочек мяса, совершенно не пугающий любознательных родителей своим писком, но шокирующий читателя членораздельной речью.
О чём это? Не обращайте внимания. В моём теперешнем состоянии простительно. Надеюсь.
Надеюсь озабоченность схлынет, как снег, освобождающий землю. Освободится голова для более уравновешенных мыслей. Символизируя возвращение к ироничному настрою. Всего лишь слова вслух.
Но прежде хотелось бы поблагодарить.
- Фиалочка... Стой-стой, не беспокойся. Только слушай. Хочешь, о странном ощущении?.. Тогда я забираю твои ушки и твоё внимание поближе к устам - дабы не кричать на весь мир... Нет, не шевелись - это я образно выразился. Но, надеюсь, ты не будешь громко смеяться, когда моё дыхание или чересчур увлёкшийся язык начнут щекотать твою мочку уха? Ах, не боишься щекотки... Не ревнива, значит. Это скорее плюс, чем минус. А теперь расслабься и постарайся услышать. Ты ведь не хочешь, чтобы я расстроился? .. Это случится только при невнимании. Опять глупости несу - нет, это я сам себе. Какое "расстроится"? Какое "невнимание"? Это вообще слова не данного эпизода. Ну и прут слова! Кран сорвало. Слесаря уже поздно вызывать. Да и где тут ЖЭК нарисуешь?.. Ладно, начинаю.
Это подарок тебе и твоей чувствительности. Странное ощущение. Твоё. Пожалуй, приятное: прикосновение языка к кисти. Тёплый холодок. А если к плечу, груди, животу? Попробовать, испытать? Дать прикоснуться ему к коже? А вдруг понравится? Интересно. Почему бы и нет? Почему бы... Почему. Порадовать осязательные рецепторы ознобом. Пытка или удовольствие? Мурашки по коже - диагноз. Вдоль позвоночника вытягивается холодок. Словно обнажённая кожа коснулась остывшей поверхности. В голове пульсирует кровь. Биенье сердца, мечущееся к местам возможных прикосновений. Туман. И мысли, состоящие из слогов и междометий. Навстречу пробегающему по губам языку. Пожалуй, стоит закрыть глаза. Чтобы не видеть это. Сладкая карамель, рождающаяся где-то... где не пожелаешь. Сон. И улыбка на устах. Укрытых мягким одеялом внимания. Внимания зеркала. Как эхо...
Я чувствовал, как затаилась Фиалка. Слышал, как подвижный язычок не справляется с сохнущими губами. И мне было приятно. Приятно приносить удовольствие. Пусть не столь телесно, как подарок с её стороны. Тем не менее.
Ну и что, что распылялся насчёт платоничности и виртуальности! Моя профессия - алкоголик, то есть человек, изначально летающий в облаках, поэтому и взятки с меня гладки. И требовать последовательности и логичности действий по крайней мере неразумно. Вот так. А ближайшая задача - дотащить грёбаный обруч, то бишь, Приз к ближайшему пункту приёма цвет мета. Надеюсь, он хоть парочку выходных завесит?
Но это чуть позже, а сейчас можно немного полежать, отдохнуть...
- Вот они!
Мы с Фиалкой даже не пошевелились. Голос был знаком, и дёргаться смысла уже не было. Девушка лениво оторвала голову от моего плеча и скромно отодвинулась в сторону. Изобразив варёного вкрутую рака, я постарался принять вид, более приличествующий командиру. Со всей возможной поспешностью, но не теряя собственного достоинства, стал приводить в порядок нижнюю часть униформы. Скромные успехи - пальчики-то стыдливо суетятся. Во всяком случае, всё забрано по карманам. Зажигалки.
Розетта, поджав губы, отвела взгляд в сторону. Без комментариев. Прошла чуть дальше по коридору. Мурло не отводил глаз, метких и беспристрастных, от моих, и стоило поднять голову, как сразу нанизывался на две стальные спицы, вроде бабочки - случайно залетевшего из какой-то глуши редкостного экземпляра. В начале коридора маячило ещё двое бойцов моего отряда. Тоже делающих вид, будто чем-то заняты.
Вид мои бравые коммандос имели потрёпанный. Расквашенный нос Розетты, синяя правая половина лица Мурло, сбитые костяшки, униформа, будто обработанная тупыми ножницами, в пятнах самого широкого цветового спектра. Налицо участие в приготовлении мясного блюда. Отбивных.
Я встал напротив Мурло.
- Ну, рассказывай, что там в мире нового, интересного, - криво ухмыльнулся. - А то мы с Фиалкой немного отстали от жизни...или обогнали, - это я уже про себя.
Несмотря на браваду, морально я чувствовал себя скверно. В то время, как мы с Фиалкой предавались мыслям совершенно далёким от мордобоя, кто-то кровавыми соплями драил палубу Лабиринта. И не успокаивало то, что с ристалища меня просто уволокли, и физически я себя ощущал чем-то средним между грецким орехом, расколотым трёхтонным прессом и половой тряпкой, выкрученной и высушенной. Несмотря на допинг Фиалки. Именно, допинг.