Дюли и Мишаня убрались из зала, гады продолжали пробуксовывать в воде, медленно, но верно приближаясь к нашему берегу. Затягивать с бомбочкой смысла не было и, совершив необходимые манипуляции, я размахнулся и что есть силы швырнул шарик в сторону противника. Видимо, разнервничался, ибо случился небольшой перелёт - за спины четверых гадов. Спрятался в коридоре.
Что значит любопытство! Нет бы испытать пятки на прочность. Охота ж была увидеть это супер-пупер взрывное устройство в действии!
Отсчитал десять секунд... Ничего. То есть, совсем ничего, кроме шума приближающегося противника. Ещё десять... Недоумённо выглянул. Что сказать - гады значительно ближе, нежели какое-то время назад, уже ясно видны их сосредоточенные трёхглазые физиономии... А я всё стою, оцепенев, и смотрю, будто некое домашнее животное на новую бронированную дверь с кодовым замком. Не в силах пошевелиться. В голове пустота - даже сквозняка не обнаружишь, настоящий космический вакуум. Вот же ж, блин, не везёт, очередной "авось" загнулся...
И тут шарахнуло. Если это событие можно обозвать таким глаголом, когда размазывает и тащит по стене, нещадно оббивая слабыми конечностями штукатурку, потом вкручивает вверх в неожиданно твёрдый воздух, а вместо глаз - яичница-глазунья, нос тает соплями и кровью, а в ушах... "выходила на берег Катюша", то бишь, миномётная установка... В этот момент в организме полетели нафиг пробки, и сознание благоразумно отключилось, спрятавшись чёрной кошкой в тёмной комнате и закрыв глаза...
Глава 9.
- О-о-ох... - исторг мой бедный организм откуда-то из глубин, колодцев и бункеров потрясённой души SOS-вый сигнал, и этот звук послужил в качестве будильника - типа на пробуждение.
Первые движения можно сравнить с ощущением щебёнки, только-только выскочившей из-под поезда, а продирание сквозь хаос органов чувств - первые вздохи младенца. Память с трудом поспевала за семимильными шагами боли, испуга и праздничного букета фобий, что создавалось двоякое впечатление: либо меня отбили, но забыли положить на сковороду, либо отбили, обжарили, пожевали и выплюнули по причине жуткой несъедобности - всё равно что любителю свинины подсунуть воробья, чудом пережившего зиму. Всё тело, казалось, состояло из одного фиолетово-зелёного (по ощущениям) синяка, одним концом заползающего на верхнюю часть организма под названием голова, другим, расплывчатым шлейфом распространяющимися на мои мысли.
Ладно, стенания стенаниями, но я поспешно ухватился за первую здравую мысль: если окружающий мир столь неустойчив, что качается и дёргается в стороны, почему бы не укрепиться в нём четырьмя конечностями (пятая, к сожалению, пока не была в строю по причине обиженного кобчика). В позе упрямого ишака я покачал головой, и вследствие этого дедуктивного метода выяснил: а) на четвереньках стою крепко; б) переломов и прочих тяжёлых повреждений нет; в) в глазах молочно-белый туман, не потому что зрительный орган взял отгул, а потому что вокруг... действительно туман; г) махать головой не стоит - на макушке жуткая шишка, с трудом переносящая резкие движения.
Привалился к стене и принялся безуспешно пронзать взглядом молочно-белую пелену. Что значит тупое занятие. Бывало сидишь в парилке, веничком взмахнёшь для пущей температуры и потеешь, и балдеешь, а впереди ждёт холодный душ и запотевший бокал пивка; тело так и норовит воспарить, освобождённое от грязи и... прочих шлаков. Да... Помечтай, помечтай. А сейчас сижу, вылупив глаза, как рыба в аквариуме, в тумане, в котором ни холодно, ни жарко (в принципе, зачислим это в плюс), тело столь разбито, что оторвать от поверхности мизинец - сущая проблема, а впереди сплошные холодные души на морозе и виртуальная стопочка, в которой можно захлебнуться лишь слюной.
Ладно, пора заканчивать жалеть себя, выставлять за дверь плакальщиц, плакальщиков и других работников морга, набираться терпения в обучении хождения иноходью (со времён младенчества я уже подзабыл этот способ передвижения) и... в путь.
Почему-то у наших родственников, обезьян, это не в пример выходило лучше. Может оттого, что не получали кокосом по кумполу, а Каа не сжимал в дружеских объятьях? Одно радует - для передвижения не нужно сдавать на права, а также разучивать иную обезьянью технику - с лианы на лиану. На такой подвиг я даже будучи в здравом теле не решусь. Боязнь высоты плюс жуткая нехватка кальция в организме - и плачевный результат обеспечен в виде постоянного клиента травмо-психического отделения... Чё-чё? Чё вы говорите? Да я в дружеских отношениях с Кутузовым и Гитлером, а Гейтс у меня бухгалтером - когда сбрасываемся санитару на водку, чтоб дал пробку понюхать... Столь фантазийно забрасывало моё воображение, пока я медленно и неуверенно удалялся...
Стоп, а куда я удаляюсь?! Ах да, мне нужно догнать свой отряд, командиром которого мне представился случай побывать. А чё, не жалуюсь - жало отбил, а язык болезненно спрятался за зубами в надежде пересидеть очередную революцию в мозгу. Вот же ж еврейская натура! Имеется в виду у языка. Я тут не причём. Сам не против поэксплуатировать его на предмет ахов и вздохов. Вот только... могут шастать поблизости в тумане какие-нибудь гады. Не хватало облегчить им задачу - включить сирену и жаловаться вслух.
Чутко замер и влип в стену - нечто осторожно и внушительно передвигалось совсем рядом. Еле уловимый на границе слуха попискивающий звук прокрался в черепушку, вызывая неспокойствие и тревогу. Ладони мгновенно вспотели, кровь отхлынула от головы, а внезапно объявившееся сердце натужно забило в набат, привлекая к себе внимание... Понятно, всё может быть гораздо прозаичнее: в тумане передвигаются какие-нибудь перепуганные дюли или на крайний случай - гады, встреча с которыми нежелательна - но, во всяком случае, это вполне осознанная опасность. Но пленённое неуверенностью сознание готово было, как истинный художник, рисовать красочные и давящие ужасы... Будто рядом может быть - как бы это выразить помягче? - не совсем дружелюбно настроенный и ярящийся от неприятных ран гад... Или некий бывший обитатель Зоопарка, случайно забредший в зону противостояния в поисках свежины, после общения с которым не отыщется даже ДНК...
Спокойно!!! Залитое паникой сознание встряхнул громогласный вопль какого-то внутреннего голоса.
Согласен на лёгкий приступ шизофрении - если в голове найдётся один нормальный собеседник, главным достоинством которого будут непроходимое спокойствие, психическое равновесие и дар убеждения в собственной правоте. Поехали!
После жарких внутренних дебатов, я почувствовал, что скованные ужасом челюсти разжались и сквозь распахнутую пасть я могу... даже дышать.
Вот она полезность постороннего непредвзятого мнения! И психоаналитический логичный вывод: на дурную голову какую каску ни одень, всё одно будет сотрясение мозга при столкновении со сковородой.
Пока я подобным образом сражался сам с собой, ощутимое движение в коридоре прекратилось, а шум исчез в той стороне, в которую, извините, смотрела моя ягодичная, хвостовая часть корпуса. Облегчённо вздохнув и безосновательно уверившись в своих силах, я попытался разогнуть коленные суставы, дабы... да просто не характерна мне была предыдущая поза, чувствовал я себя в ней с каждой секундой всё неуверенней и... уязвимей. И пошатнулся, едва удерживая равновесие на двух конечностях. Но не только по причине невнимательного мозжечка и ослабевших поджилок. Поперёк моего пути находилась преграда в зелёных тонах.
Похожее на вытянутое бревно, покрытое мхом. Дабы произвести опознание, требовалось приблизить зрительный орган к искомому объекту. Секунда на размышление: при всей самоуверенности, я сомневался, что у меня хватит сил переступить это пока что "бревно"; второе: удалиться от стены, то бишь, обходить несносную преграду мне хотелось ещё меньше. Коленные чашечки вынесли решение раньше за мозговой вердикт - я бухнулся на колени и, не теряя времени (а может по причине слабой шеи?) уткнулся носом (он ведь всегда впереди) в... в... в...