С ней я вскоре разберусь.
Глухие стуки в стену и их отдача по полу другой комнаты сказали мне, что выстрелы подняли тревогу.
— Сколько вас здесь, ублюдков, находится?
Прежде чем Джонатан смог ответить, еще один мужчина, Юлий, вышел из спальни. Я выстрелил ему в бедро, и крики агонии наполнили коридор, когда он упал на пол. Целью было ранить каждого из них, чтобы позже я мог растянуть их смерть таким же мучительным образом, которым они доводили до смерти своих бесчисленных жертв.
Легче сказать, чем сделать, когда я почувствовал медный привкус на задней стенке горла и услышал голос внутри моей головы, говорящий мне наполнить каждого из них свинцом.
Я приставил один из пистолетов к яйцам Джонатана.
— Сколько?
— Двое. В спальне.
Двое. Черт же, бл*дь, тебя дери.
От детского крика палец на курке дернулся, пока ярость подталкивала меня открыть огонь.
«Убей их медленно, — звенел голос. — Мучительно медленно».
Я кивнул в сторону двери, используя Джонатана в качестве живого щита, и пнул дверь ногой.
Вид перед глазами едва ли не заставил меня упасть на колени.
Черная жижа затуманила весь мой взор, когда голос снова зазвенел.
Убей их всех.
***
Я открыл глаза от крика Юлия Мелоуна. Его откинутая назад голова была привязана к стулу, а я сжимал его горло ладонью. Посмотрев вниз, видел кровавую полоску плоти, свисающей с крюка моего ножа.
Металлический запах крови смешался с мочой и ударил по задней стенке горла. Я поднял глаза, улавливая вид ужаса, наполняющего комнату. Мрачная картина мертвых тел, в сидячих и других позах, словно внушающие ужас фигуры. Мое внимание переключилось на Джонатана, хоть я и сосредоточился на блестящей плоти, от которой было отрезано его второе ухо.
Это я сделал? Я не помнил. Не имел понятия, сколько прошло времени.
Снова отключился.
Смех эхом прокатился у меня в голове, когда голоса из моего прошлого и воспоминания о той ночи снова выплыли на поверхность.
«Джонатан держит моего сына, который кричит и пинается, пытаясь освободиться от него. На полу перед собой я замечаю упавший нож. Когда я отрезаю ухо Джонатану, он бросает Джея, и я пирую в звуке криков ублюдка. Пока выстрел пистолета не сковывает мои мышцы».
Я отпустил горло Джонатана, заткнул его рот лежащей рядом тряпкой и вышел из комнаты, оставляя его рыдать. В гостиной, куда я вошел сначала, все три молодые девушки сжались в группку в углу возле клеток и дрожали. Вероятно, я напугал их до ужаса. Помимо того факта, что на них нет одежды, почему они не сбежали? Почему остались? Я дал им идеальную возможность убежать, и все равно вот, где они сидели, дрожали в углу, скорее всего, ожидая увидеть, кто выиграл битву и кто станет их новым поработителем. Я отдал им приказ оставаться здесь?
Я обыскал комнату и нашел мешок, набитый женской одеждой — лифчиками, трусиками, джинсами и парой футболок. В другом мешке была мужская одежда, и я схватил три футболки оттуда.
Осторожно приближаясь, я наблюдал за тем, как девочки прятали лица друг за другом, и, сократив дистанцию, присел перед ними, вытягивая перед собой руку с одеждой для них, и прочистил горло.
— Я не собираюсь причинять вам боль. — Я кивнул головой в сторону спальни, — они тоже больше не причинят вам боли. Никогда.
Волна рыданий наполнила комнату, и та, чье имя было Сапфира, показала лицо.
Я поднял маску на лоб, открывая свое лицо, и предложил ей футболку, чтобы прикрыть свою наготу, но некоторые из ее повреждений требовали медицинского вмешательства. Мне не нужно было быть гребаным врачом, чтобы увидеть это.
Она осторожно подползла ко мне и натянула одежду через голову, ее истощенное тело утонуло в ткани. Каждая из девочек взяла по футболке, предложенной мною, и сделала точно так же.
— Меня зовут Ник. Я выведу вас отсюда, хорошо? — Я уставился на Сапфиру. — Тебе нужно показаться кому-то. Нужен врач.
— Ты… т-т-т-ты…с-с-с-собираешься позвонить в п-п-полицию? П-п-пожалуйста, не звони им. — От рыданий из ее груди доносился хрип.
Я не доверял полиции, и, очевидно, ни одна из них тоже. Но что еще я мог сделать? Внезапно мысль возникла в моей голове — разговор между мной и Ревом.
Он хороший мужик, этот ДеМаркус. У тебя проблемы? Обратись к нему.
— Я позвоню хорошему парню, ладно? Другу. — Господи, я надеялся, что он был хорошим, иначе мне придется убивать старых друзей Рева. — И я обещаю, что он не прикоснется к вам.
Ее лицо свело от спазма, будто в ее голове шла война с доверием ко мне.
— Т-т-ты ост-танешься с нами?
— Я буду присматривать. Но я не могу быть здесь, когда они приедут, ладно? Я сделал больно этим мужчинам, очень больно, и за мной придут. — Видя панику в ее широких глазах, я шатнулся вперед и опустил ладони на пол для равновесия. — Но я не оставлю вас одних, пока вы не окажетесь в безопасности. Вы слышите? Я буду присматривать.
Он посмотрела мимо меня на дверь, может, оценивая свои шансы на попытку сбежать, а затем кивнула.
Положив руку на колено, я собрался подняться, но тело девочки впечаталось мне в грудь, почти отбрасывая меня назад. Она крепко вцепилась, дрожа напротив меня, и я обнял ее руками.
— Эй, все в порядке.
Она расплакалась. Маленькая, дрожащая девочка, которая пережила больший ад, чем большинство девочек ее возраста, установила степень доверия и чувствовала себя в безопасности со мной. Я хотел держать ее и сказать не расклеиваться здесь, собраться, но я знал лучше. Знал, что последующие дни будут наполнены кошмарами. Знал, что ее ад только начался, и хотел забрать его у нее, впитать в себя ее боль и использовать, чтобы наказать их так, как она не могла.
— Я хочу к маме. — Ее приглушенный голос завибрировал напротив моей груди, когда она похоронила лицо в моем пальто.
Простейшая просьба напомнила мне, какой молодой и невинной она была, словно ягненок, разрушенный волками. Пламя заполыхало в моей крови одновременно с металлическим привкусом, обволакивающим мой язык, когда я прикусил щеку изнутри.
Я кивнул, крепче обнимая ее.
— Ты отправишься домой. Не переживай. Я проверю, чтобы ты поехала назад к своей маме.
Она уселась, выпрямившись передо мной, вытирая слезы из-под впалых глаз.
— Я — Даниэлла.
— Даниэлла. — Я посмотрела ей прямо в глаза. — После того, что я сделал, те мужчины никогда не причинят тебе боли снова. Это я тебе обещаю. Они никогда не сделают тебе больно.
Еще больше слез соскользнуло по ее щекам, и я сжал ее плечи, поднимая на ноги.
— Сделай мне одолжение. Я не хочу, чтобы ты ходила в ту комнату. Ты должна остаться здесь со своими подругами, ладно? Вы все должны остаться вместе. — Я указал на девочек позади нее. — Я не позволю кому-либо пройти в эту дверь, только если это не мой друг. Понимаешь? — Я не хотел оставлять их здесь. Чувство было такое, словно я бросал их в клетку с акулами после того, как корабль атаковали и бросили. Хоть и не мог рисковать, чтобы меня увидели. Слишком много ставилось на анонимность.
Резко кивая, Даниэлла вернулась на свое место рядом с девочками, взяв белокурой за руку.
Быстрыми шагами я вернулся назад в спальню, сдернул покрывало с кровати, собрал его и сунул под мышку. Тереза Круз, вербовщик, была убита в стороне от других, и из ее залитого кровью кармана я выудил телефон, набрал номер полицейского участка и попросил к телефону ДеМаркуса Корли.
— Это Корли, — его безучастный голос зазвучал на линии.
— Мне нужна «Скорая помощь» к мотелю «Пантеон». Комната 335. Вези следователя.
— Кто э…
Я повесил трубку и бросил его на искореженное тело Терезы.
Возвращаясь в гостиную, я набросил покрывало на голые ноги девочек, которые жались в углу.