Я откинулась на подушку и, сдавшись, кивнула.
Резкий рывок его брови вверх был последним образом, который я унесла в темноту, что пришла с повязкой на глаза.
Только звук разрыва, движение холодной рукояти по моей груди и слабая прохлада на коже были кратким предупреждением, прежде чем он зажал мои руки за спиной, используя рукава рубашки, которую я позаимствовала.
— Мне нравится срезать с тебя одежду. Я хочу купить тебе целый гребаный гардероб из рубашек и трусиков, которые я смогу разрывать, когда захочу. — Он прикусил мою нижнюю губу, втянув ее в рот, прежде чем отпустить.
— Или я могу продолжать заимствовать твою одежду.
Пока рубашка удерживала меня в плену, он снял с меня бюстгальтер, и зубами мягко провел по твердому пику моего соска, прежде чем укусил меня.
Застонав от радости от того, что мои руки связаны, пока он играл с моей грудью, я наклонила голову назад, приподняв оба пика вперед, и позволила ему сделать то же самое с другой грудью.
— Посмотри, как твое тело реагирует на меня. Словно создано специально, чтобы я мог сыграть на нем. — Он был другим по сравнению с тем, что было ранее, звучал спокойно, но властно.
Теплая рука Ника скользнула по моему бедру и внутрь свободных боксеров, пока он не нашел мое влажное лоно. Боксеры скользнули к моим лодыжкам, сковывая ноги, когда он затягивал ткань вокруг них, и двигая руками вверху, я раздвинула колени в стороны, давая ему разрешение поиграть с моим клитором.
Он удерживал меня там, ерзающую и извивающуюся, ожидающую его прикосновения.
— Пожалуйста, Ник, — облизывая губы, я приподняла задницу с кровати, покрутив бедрами, поскольку боль тянула глубоко внутри.
— Почему, Обри? Разве ты не видела, на что я способен? Почему ты хочешь дразнить эту сторону меня?
— Потому что, — сказала я, — я хочу всего тебя. И если это то, кем ты являешься, то я жажду именно этого. — В темноте я представляла себе черты Ника — глаза, подбородок, лицо, натянутое и жесткое, его тело, напряженное, когда он всматривался в меня с такой интенсивностью и любопытством. Мои ноги раздвинулись под ним. — Пожалуйста, прикоснись ко мне. Сделай что-нибудь. — Тепло пульсировало по моему телу — потребность почувствовать, как его руки заставляют меня сходить с ума. Я бы коснулась себя, если бы не связанные запястья.
Он едва касался своим телом моих сосков, пока его губы ласкали мое горло, и я издала долгий, гудящий стон, который, вероятно, напоминал раненое животное. Его пальцы скользнули в меня, входя и выходя, словно два поршня.
— Ник, дай мне больше.
— Ты хочешь больше?
— Да, дай мне больше.
— Хорошо. Я сделаю это. Да простит меня Бог, если я причиню тебе боль.
Он освободил руки от рубашки и вытянул их над моей головой, где они были прикованы к постели, хоть он и не снял повязку.
Тепло его тела покинуло меня, и щелчок закрывшейся двери заставил меня поднять голову с подушки.
— Ник? — Я потянула за цепи, ударившись о матрас, пока лежала обнаженной. Уязвимой. Умирающей от ожидания и необходимости быть заполненной.
Еще один щелчок, и я втянула губу в рот. Откинула голову назад и издала болезненный вздох, потираясь о холодную простынь на кровати.
— Пожалуйста, Ник.
Хватка за затылок оторвала мои плечи от подушки, и запах виски ужалил в нос.
— Выпей это. Поверь мне, тебе понадобится.
Виски заполнило мой рот, обжигая, скользя мне в горло.
Лоб прижался к моему, сладкий запах ликера в дыхании Ника ударил по моему лицу, и он потянул волосы затылок.
— Как далеко ты хочешь, чтобы я зашел?
— Пока не почувствуешь себя свободным.
Его хватка окрепла.
— Как ты можешь быть тем, кого я все время жаждал?
— Потому что я знаю, что чувствуешь, когда прячешься за маской. — Я выпустила дрожащий выдох, вытянув шею. — Теперь покажи мне, что ты прячешь за своей.
Щекотка ударила по моей груди, выстреливая удовольствием прямо к моему лону. Я приподняла бедра. То, что я приняла за перо, спустилось ниже на мои босые ступни, и я засмеялась, брови сошлись вместе как от боли, так и от нужды и щекотки, которую он усиливал.
Подняв мои лодыжки, Ник провел по ним пером, затем по моим бедрам, и я закричала, изогнув спину:
— Ник!
Когда он добрался до моих ребер, я громко смеялась, извиваясь от мучительного покалывания.
Мягкие перышки танцевали по моей коже, когда он снова подобрался к груди, оставив мой рот открытым, когда ощущение поглотило меня, втянуло в отчаяние. Я хотела, чтобы каждым дюймом своего тела он прикасался ко мне, его член наполнял меня, толкнул меня через край в стратосферу. Мне так отчаянно нужно было кончить, что боль зарождалась в моем животе.
— Если это... твоя темная сторона... не стесняйся... втянуть меня... в любое время, — произносила я между тяжелыми вдохами.
Схватив мои бедра, он перевернул меня, и мои руки скрестились между собой, натянув цепи, когда я встала на колени.
Кожа скользнула по внутренней части моих бедер, и твердая сила коснулась внутренней части моих коленей.
— Оседлай мое лицо.
О, черт возьми, его слова!
Когда он скомандовал, мои бедра задвигались на щетине его подбородка, и я почувствовала сильную щекотку против моих складок.
— Господи!
Влажный «исследователь» прошелся вдоль моего центра, проник в меня, и я изогнула спину, пока его язык извивался, как у мастера по вылизыванию кисок. Наполовину смеясь, наполовину желая расплакаться, я сдалась ощущению — узелку, затянутому глубоко в моем желудке, зудящему от желания взорваться вокруг него.
Цепи зазвенели у изголовья — звук удара и скрип кровати. Мои мышцы потянулись, руки оцепенели от напряжения, пока я объезжала его быстрее с абсолютной несдержанностью. Неумолимый кончик его языка, посасывание, вылизывание, дуновение, вибрирующий звук напротив моего лона заставили меня нестись к финишу.
Пламя лизнуло бедра, и мой живот втянулся, пока спина выгнулась в дугу. Рот открылся от боли и удовольствия, когда я свернулась в плотный, готовый лопнуть, шар напряженности.
Его пальцы вонзились в мои бедра, два из них погрузились в меня, трахали, пока Ник вылизывал и сосал.
От пальцев на ногах вспышка молнии взобралась по моим ногам к позвоночнику, пробралась выше и врезалась в заднюю часть голову ослепительной волной света.
Тепло разлилось по мышцам, покалывая, когда каждый дрожащий вздох протискивался через приоткрытые губы.
— Вот… черт!
В комнате раздался шлепок его руки по моей заднице, и я выкрикнула проклятие, лениво покачивая бедрами, пока он вырывал из меня мой последний оргазм.
Раздвинув колени в стороны, я опустилась, коснувшись лобковой костью его подбородка, пока пыталась отдышаться.
— Черт возьми.
Я едва могла говорить.
Ник выскользнул из-под меня, и он схватил меня за бедра, снова поднимая мою задницу вверх.
Рука сжала мою грудь и ущипнула, и я воспротивилась ему.
— Ник!
— Ты просила тьмы. Я собираюсь дать тебе ее. — Его член вошел в мою задницу, и мой крик отскочил от стен. — Ты и есть насилие внутри меня, Обри. Мое самое изящное разрушение.
Глава 45
Ник
Я лежал рядом с Обри на кровати: наши пальцы переплетены, тела, запутавшиеся в простынях. Ее левая рука покоилась на моей груди, как будто она боялась, что я мог подняться и уйти.
Она умоляла об извращенности внутри меня, и, когда моя совесть восстала против меня, я отдал ее ей. Она принимала всего меня, часами, пока мы оба не рухнули. В экстазе. Никаких отключек. Никаких криков от страха. Никакой боли. Только Обри и я, лежащие в крови и поту от того, чего мы оба так жаждали.