— Это невозможно, — говорит ей Коннор. — Мы два самых умных человека во всем мире. Если собрать нас вместе, получится сверхчеловек.
Роуз театрально закатывает глаза, но на самом деле она улыбается.
— Ты идиот, — она кивает мне. — Хорошо?
Я верю Роуз. Я доверяю ей больше, чем кому-либо другому в целом мире, может быть, даже больше, чем Ло. Он бы очень обиделся, если бы услышал от меня это, но в данный момент я думаю, что это правда. Его здесь нет. Но у меня есть она.
В этом есть что-то очень утешительное.
— Спасибо, Роуз, — я обнимаю ее и надеюсь, что какой бы ужасной я ни была, как бы я ни жаловалась и ни регрессировала, она простит меня.
2 года назад
Мои босоножки болтаются в руке. Мои босые ноги касаются грязного тротуара. Я бегу. Скорее, преследую. Пока я пытаюсь догнать Ло, на заднем плане вырисовывается общежитие первокурсников, полицейские машины снуют вокруг кирпичного здания. На несовершеннолетних пьяниц надевают наручники или выписывают не очень приятные штрафы.
Ло разворачивается, одновременно замедляясь и пятясь назад. Он так хорошо умеет убегать от всего. В свои восемнадцать лет я все еще с трудом поспеваю за ним.
— Быстрее, Лил, — говорит он мне, но на лице у него дурацкая улыбка. Как будто это можно считать новым приключением. Убегая от копов во время нашей первой недели в колледже. Я, бегущая за ним.
— Мы… поднимаемся… на… холм, — хриплю я, мой темп — между ходьбой и бегом. Что-то липкое приклеилось к моей ступне, и я сморщилась, нахмурившись. Надеюсь, это была просто жвачка.
— Я тебя брошу, — угрожает он, но я с трудом ему верю. Особенно с учетом того, как он почти смеется надо мной. А потом он снова набирает скорость, мчится вперед, надеясь, что я найду в себе силы догнать его.
Я так и не догоняю. Но это приятная мысль.
Мои колени подгибаются, и я использую последние остатки сил, чтобы броситься к нему вверх по крутому склону, движение слева от нас, когда машины возвращаются из клубов и баров. Вечеринка в общежитии, которую мы посетили, была не такой уж и веселой. Пиво было отстойным, как сказал Ло. Там не было места, чтобы двигаться, а залы были так забиты людьми, что в воздухе витал странный запах. Как будто трава и пот смешались вместе. Отвратительно.
Но я не жалею об этом. Потому что там был Ло, и нам будет над чем посмеяться позже.
Его черная рубашка начинает прилегать к его подтянутой спине, груди и рукам, очерчивая форму его стройных мышц, давая мне представление о том, что скрывается под ней. Когда он бежит, он выглядит прекрасно. Как будто никто не может прикоснуться к нему, как будто он оставляет позади пылающий мир и направляется к спокойному. Его щеки заостряются, глаза сужаются в решимости. Конечно, я ничего этого не вижу.
У меня только хороший вид на его задницу.
На нее тоже не так уж плохо смотреть.
И тут я начинаю падать. Боль пронзает мою лодыжку так мучительно, что я вскрикиваю. Черт, черт, черт. Я сажусь на задницу и осматриваю кость. Она не выпирает из кожи, но мышца кажется тугой и напряженной.
— Лил? — Ло спешит ко мне, едва не скатываясь с холма, с лицом, полным беспокойства. Он наклоняется к моей лодыжке и осматривает кость так же, как и я. Его пальцы слегка касаются моей кожи. — Сильно болит?
— Болит, — я гримасничаю.
— Такая же боль, как когда ты сломала руку? — спрашивает он, напоминая мне хулигана на детской площадке, когда мы были маленькими. Гарри Чизуотер.
Я качаю головой, и он просовывает руки под мои подмышки, приподнимая меня, словно я маленькая кукла. Я пытаюсь надавить на ногу, чтобы проверить ее, но боль усиливается, как тысяча острых игл. Глаза начинают слезиться, и я в ярости вытираю их рукой. Злюсь, что упала. Особенно когда вдалеке слышен вой полицейских сирен.
Ло нельзя в тюрьму. В последний раз, когда он там сидел, его отец угрожал отправить его в военную академию. Единственное, что заставило его отца передумать, это мое обещание помочь «исправить» Ло, которое было подкреплено нашими фальшивыми отношениями. Даже если бы я хотела помочь ему, я не могу. Он набросился на меня сегодня вечером только за то, что я предложила ему перейти на пиво. Я до сих пор думаю, оставил ли бы он меня одну на вечеринке, если бы я сказала ему, что нужно завязывать. Лучшее, что я могу сделать, это попытаться убедить его не пить лишнюю бутылку. Это в моей власти, и я использую ее так часто, как только могу. Но по-настоящему ему станет лучше, только если он сам этого захочет.