Она пьет больше, чем обычно, должна сказать я. Но что, если я просто проецирую на нее свою неуверенность в алкоголе? Учитывая, что Ло находится в реабилитационном центре, это вполне правдоподобно. Тем не менее, я учусь говорить о своих чувствах. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю.
— Я боюсь, что к тому времени, как ты приедешь, она будет пьяна. А я никогда не видела Роуз пьяной, поэтому я не совсем уверена, что она будет делать и как себя вести… она просто продолжает смотреть на мою мать из другого конца комнаты…
— Хорошо, — говорит Коннор. — Хорошо, не провоцируй Роуз. Постарайся не вывести ее из себя.
Я внутренне смеюсь. Да, это будет трудновато. Большинство тем разжигают огонь в ее глазах, когда она в настроении. И я знаю, без сомнения, что наша мать ввела ее в такое состояние.
— Когда ты будешь здесь? — я беспокойно переминаюсь с ноги на ногу и потираю руку.
— Скоро. Ты будешь в порядке или тебе нужно оставаться со мной на телефоне?
— Я буду в порядке. Райк здесь… — я запнулась, зная, что Коннор и Райк никогда не были по-настоящему дружны после того, как Ло уехал на реабилитацию. Я думаю, что единственная причина, по которой они терпели общество друг друга, была их взаимная любовь к Ло, и когда его здесь нет, становится до боли очевидно, что они предпочли бы быть на разных континентах.
— Ну, я уверен, что он как-нибудь испортит сегодняшний вечер, — говорит Коннор.
Я помню, как Коннор описывал Райка как — ротвейлера, которого ты держишь на цепи во дворе, охраняющего твой дом, но которого ты не хочешь пускать внутрь.
Я не решаюсь согласиться. До сих пор Райк больше помогал, чем мешал, но это всегда может измениться.
— Увидимся, — говорю я Коннору. Он говорит «Пока», и мы оба вешаем трубку.
Я пробираюсь обратно в бальный зал, свет все еще приглушен, но никто не стоит на сцене. Все оживленно болтают, и я чувствую запах шоколадного торта с ганашем, любимого торта моего отца. Когда я подхожу к своему столику, я вижу, что Роуз сидит на краешке своего стула и стучит ногтями по бокалу с шампанским. Ее бедный спутник выглядит как увядший цветок, избитый до полусмерти интеллектом Роуз. Я уверена, что она доказала ему что он не прав, и ему ничего не остается, как ковыряться в десерте.
Кстати, о десерте. Я сажусь и вижу перед собой красивый кусок торта. На самом деле два прекрасных кусочка. Они почти компенсируют тот факт, что Аарон жутко смотрит на меня с другого конца стола. Я игнорирую его. Сейчас это кажется лучшим решением.
Я бросаю взгляд на Дэйзи, которая снова покачивается на двух ножках своего стула.
— Ты не хочешь свой торт? — спрашиваю я ее. Конечно, я заметила, что это она пододвинула свою тарелку ко мне, предлагая мне второй кусок, когда я даже не притронулась к первому.
Она пожимает плечами.
— Я бы съела его, но ты знаешь… — она закатывает глаза и смотрит на Райка, как будто у них уже был подобный разговор. Мне не следовало спрашивать. Я знаю, что ей не позволено набирать неприличное количество веса из-за работы моделью. Поэтому она следит за тем, что ест, чтобы наша мама не стала еще больше критиковать ее талию.
Райк держит свою тарелку в руке и откинулся на стуле, как Дэйзи. Ее кавалер наклоняется вперед, теперь играя в игру на своем телефоне. Боже, он действительно не хочет быть здесь. Райк хорошо видит Дэйзи и наоборот. Он зачерпывает ложкой большой кусок липкой шоколадной помадки.
— Это выглядит так чертовски вкусно, — дразнит он ее. — Такой влажный.
Ладно, я знаю, он говорит, что я всегда все сексуализирую. Но это было сексуально. Влажный — это отвратительное слово, а я помешана на сексе. Он определенно пытается вывести ее из себя.
Я не одобряю его методы.
Но, по крайней мере, она отказывается смотреть на него.
Я могу сказать, что он пытается заставить ее поесть, и я думаю, ему нравится давить на людей. Единственная проблема: я думаю, что моя младшая сестра сделана из брони — примерно как он.
Он облизывает край ложки, а затем слизывает с нее пирожное, издавая глубокий мужской стон.
Мои брови хмурятся, глядя на него, и я одними губами произношу: — Прекрати. Я знаю, что его план не сработает. Дэйзи не будет есть, если будет чувствовать, что наша мама будет ругать ее за это.
Райк держит ложку во рту и смотрит на меня. Затем он показывает на тарелку Дэйзи. Я тяжело вздыхаю и ставлю ее перед ней.
— О нет, — говорит она мне, — ты не участвуешь в его дурацком плане.