Выбрать главу

Дышать больно. Каждый вдох — как нож, вонзающийся мне в ребра. Я вздрагиваю в холодной ванне и целую колени, крепко зажмурив глаза. Я теряю контроль над всем, что когда-либо заставляло меня чувствовать себя хорошо. Секс и Ло — они исчезли и оставили меня в полном одиночестве.

Моя голова свисает в сторону, мысли утекают. Мое тело тяжелеет, слезы умолкают, но боль в груди усиливается. Я даже не знаю, что заставит меня чувствовать себя лучше. Не секс. Не Ло. Ничто не может снова сделать меня целой. От этой мысли у меня перехватывает дыхание.

— Лили! — Райк колотит в дверь. — Выходи оттуда. Ты пробыла там достаточно долго.

Я не могу пошевелиться. Я не могу говорить. Мои губы застыли вместе с моей надеждой. Почему Ло вообще хочет вернуться ко мне домой? Он только что сбежал из ада, кто захочет попасть в другой?

— Лили! Я не шучу. Открой эту чертову дверь.

Я открываю рот, чтобы ответить, но слова застревают в горле, слишком напряженные, чтобы произнести их. Разговор отнимает силы, которые ушли вместе с моей уверенностью в себе. Моя накопленная неуверенность нападает на меня, как паразит, не думающий ни о чем, кроме как уничтожать, пока я не ослабею, не иссохну и не умру.

Мгновение спустя я слышу, как отпирается дверь. Я предполагаю, что он откуда-то достал ключ. Может быть, у управляющего.

— Господи Иисусе, — ругается он и опускается на колени рядом с ванной.

Я медленно моргаю, все еще не в себе. Моя щека прижимается к краю ванны, но руки все еще обхватывают грудь. Мое последнее защитное одеяло — это я сама. Сейчас это не очень обнадеживает.

Я слушаю голос Райка, когда он набирает номер на своем сотовом.

— Доктор Бэннинг?

Что? Роуз, должно быть, дала ему номер моего психотерапевта.

— Я друг Лили Кэллоуэй… Я нашел ее в ванне. Она не реагирует, и… — его обычный мужественный голос слегка дрожит. Это должно было бы вывести меня из оцепенения, но я так потеряна. Мне просто нужно как-то вернуться домой. Мне нужно найти причину, чтобы встать…. — Я беспокоюсь о ней. Вы можете поговорить с ней вместо меня? — он делает паузу. — Я не хочу прикасаться к ней, но крови не вижу. Не думаю, что она поранила себя.

Я бы не стала. Или стала? Нет…

Я чувствую, как холодный телефон прижимается к моему уху.

— Лили? — спокойный голос доктора Бэннинга наполняет мою голову. — Ты меня слышишь? Что случилось?

Все. Это. Я молюсь о силе, но она не приходит. Я хочу встать, но ноги не двигаются. Мне нужна причина, чтобы продолжать…

— Простите, что разбудила Вас, — едва слышно шепчу я.

Слова обжигают мое горло, и я закрываю глаза, когда пара слез вырывается наружу.

— Не извиняйся, Лили. Для этого и нужна моя линия экстренной помощи, хорошо? Ты можешь со мной поговорить? Что ты чувствуешь?

— Смущённость, — я зажимаю глаза двумя пальцами. Мне так стыдно за то, кто я есть и что я делаю. Как я могу остановиться? Кажется… будто это гора, на которую мне не было поставлено задачи или снаряжения взбираться.

— Что еще?

— Я устала. Мне стыдно. Я расстроена.

— Ты сейчас через многое проходишь, Лили, — говорит она мне. — Это нормально — чувствовать такие вещи, но ты должна оставаться сильной. Прежде чем ты почувствуешь, что выходишь из-под контроля, тебе нужно с кем-то поговорить и сказать им, что тебя беспокоит. Это не обязательно должна быть я, но я всегда здесь. Как это началось? Это из-за Лорена?

— Да… нет… Не знаю, — бормочу я.

Я останавливаюсь и приоткрываю рот, забыв, что Райк сидит на корточках у ванны всего в 30 сантиметрах от меня. Пока я говорю, тяжесть начинает медленно (очень медленно) подниматься из моей груди. Она все еще там, но немного уменьшается.

— Мне придется прекратить мастурбировать, не так ли? — я облизываю потрескавшиеся губы и съеживаюсь от собственных слов.

— Как ты думаешь, это нездорово или это ворота в другие навязчивые идеи? — спрашивает она серьезным тоном.

— Я делаю это, — я задыхаюсь, — и всегда хочу больше. Этого никогда не бывает достаточно.

— Отказаться от чего-то — это не то же самое, что потерять контроль. Все наоборот, Лили. Ты возвращаешь себе контроль.

Я пытаюсь расслабиться от ее заявления. Несмотря на всю мощь, полная сила этого ветром проносится сквозь меня, а затем уносится прочь. Я представляю, как Роуз говорит что-то подобное. Я слышу их. Я вижу силу в этих словах. Я чувствую это, но не могу держаться за это и верить в это так, как они. Я не знаю, почему это так.