Нацеливаться сразу на его бывшее жилье мы не стали — это было бы слишком травматично для мальчика. Мы выбрали один из домов на окраине, возле которого стоял джип — небольшой дамский паркетник, за которым по песку вились подозрительно свежие следы. Это показалось мне подозрительным — ведь Кикко, если память не изменяет, утверждал, что поселок полностью необитаем.
Арчи тоже напрягается:
— Я не знаю, кто здесь жил раньше. В этом доме я точно не был, потому что здесь нет детей.
— Откуда ты знаешь? — не поняла я.
— В саду ведь нет ни качелей, ни горок, ни бассейна, — пожимает плечами мой спутник. Хоть он и моложе меня, но и наблюдательней — чему наверняка способствует уравновешенность, привитая грамотно-аристократическим воспитанием. — И по размерам дом совсем небольшой. Вряд ли там найдется место для просторной детской комнаты.
В окне прихожей мелькает чей-то силуэт. Арчи отпрыгивает, чтоб спрятаться за угол сарая. Шепчет мне оттуда:
— Боюсь, что меня узнают!
Я не возражаю — даже если он боится на самом деле не этого, а того, что его самого узнают. Грабабайт первым бежит к дому, уверенный, что котам рады везде и всегда.
Так оно и есть. Дверь открывается, и навстречу Байту садится на корточки грузноватая дама средних лет:
— Котик! Как давно я не видела котиков!
— Грабабайт! А ну вернись! — с притворной строгостью кричу я, чтоб вызвать даму на разговор. — Извините, пожалуйста, он иногда бывает таким непослушным!
— Здравствуйте! — дама встает и приглашает меня в дом. — Заходите, заходите, не оставайтесь надолго на улице. Свежий воздух в больших количествах вреден для здоровья.
— Можно помыть руки? — интересуюсь я. Не столько потому, что с ума схожу по гигиене, а чтоб появился шанс осмотреть дом.
— Да-да, на кухне, — машет рукой женщина. — Я пока сумки разберу, только что вернулась из магазина…
Арчи прав: детей в доме, скорее всего, нет. Кухня не слишком уютная, почти спартанская. Стол, стулья и шкафы совсем не соответствуют друг другу по стилю, а пыль с них стряхивают тяп-ляпом, неравномерно, оставляя грязные углы.
Зато почему-то целых три крана с водой: один возле холодильника, второй возле плиты, третий сам по себе, у окончания кухонного стола, возле пустого угла. Я направляюсь именно туда — потому что этот кран самый чистый и блестящий во всей кухне, сияет до нескромности. Открываю ледяную воду, подставляю руки. Кажется, что в окне кто-то мелькнул. Арчи? Или в кадре готовы появиться новые персонажи? Вновь что-то мелькает — но я не могу уловить, что или кто это.
— Ой! — вскрикивает женщина, — не предупредила: этот кран надо как можно скорее закрывать! Вода там питьевая, идет из скважины, в ней очень ограниченный объем! Капля тут, капля там — и истощится мой драгоценный источник, — она смотрит заискивающе, и я извиняюсь. Выключаю воду, иду в гостиную к Байту.
— Такой славный котик у вас, так давно таких не баловала! — кудахчет женщина. Назвать свое имя она почему-то не хочет — но я и не настаиваю, мне тоже незачем свое называть. — Можно предложить ему вот это?
Она берет что-то из холодильника, и Байт заранее облизывается. Вдруг — вздрагивает и оборачивается. Смотрит на тот угол, где меньше минуты назад стояла я, пока мыла руки. Всматривается туда так, как пытаются рассмотреть очертания приближающейся фигуры через туман или метель — а потом бросается к выключателю и начинает неистово щелкать им в безуспешных попытках зажечь свет. Прыжком к другому выключателю — тоже не работает. К третьему. Может, отказало электричество? Нет, холодильник исправно урчит. Встаю посмотреть, что там такое стряслось в углу.
Темнота сконденсировалась там, как колонна из вырезанных из мрака бабочек. Если подключить воображение, можно рассмотреть человека, который сидит в углу на табуретке, положив руки на колени. Он не двигается и молчит — но он несомненно живой и может при желании начать действовать.
— Это… это такая темнота, которую не способен разогнать даже электрический свет! — женщину охватывает паника. — Скорее, бегом отсюда!
Она хватает сумку, распахивает дверь и несется куда глаза глядят, лишь бы прочь от дома. Я за ней, с криком: «Не бойтесь! Вернитесь! Чтоб дверь закрыть!».
Байт разочарованно вздыхает. Мы-то с ним понимаем, в чем дело.
Та Сторона состоит из двух больших материков — Белой и Черной Зон — а также множества территорий помельче. Все эти территории динамично перемещаются относительно друг друга, мутируют, эволюционируют и трансформируются. Черная Зона — это суверенное государство мрака, лжи и насилия. Не разгоняемая никаким светом темнота является одним из основных типов материи в Черной Зоне. Она далеко не всегда таит в себе такие опасности, чтоб от них надо было бежать без оглядки из собственного дома — но с непривычки вид ее действительно пугает.