— Киса, это обязательное правило, — Эмма бесцеремонно хватает Байта за шкирку и несет к трону. — Когда к Фаревду приходит новая делегация и озвучивает свой запрос, на руках у него непременно должен находиться заложник.
Глухая стена недоверия и неприятия вокруг Арчи обрастает длинными колючими иглами. Он презирает нас, он не поддерживает нашу миссию, он готов вскипеть.
— Мастер, мы хотели бы получить такое же оружие, как то, что сегодня испытывали на Расстрельной Поляне, — без предисловий озвучивает наши желания Вильгельм.
— Недурно, — соглашается Фаревд. — Хороший выбор, хороший вкус. Чувствуется наметанный глаз опытного снайпера. Только ты сам понимаешь, хороший мой: раз оно у меня такое новое и шикарное, больше одного я вам не отдам. Вы-то, наверное, мечтали, что каждому по стволу в каждую руку достанется — и даже кота с собой притащили, чтоб на него четыре единицы оружия пришлось… Нет, одна и только одна.
Байт морщится от прикосновений оружейника — хоть и кажутся со стороны нежными и вполне обычными почесываниями.
— Ты — мой гарант того, что твои дружки ничего не попортят в моем арсенале и не попытаются стащить оттуда ни единый экспонат, — щебечет Фаревд в пушистое ухо заложника. — Но не бойся, мы с тобой останемся тут не вдвоем. Вы! — оружейник машет подбородком Вильгельму и Эмме, — по местам!
Двигаясь так же синхронно, как при чистке обуви, менторы подбегают к уже пустому трону и садятся на его подлокотники — только это не расслабленная и вальяжная поза отдыхающих людей, а напряженная готовность бойцов, каждую секунду сохраняющих бдительность.
— Вы трое можете проследовать в арсенал, — так же, подбородком, Фаревд указывает нам на совершенно обычный коридор без опознавательных знаков, дверей с кодовым замком или цербера на входе. Кикко, Арчи и я молча идем туда, не совсем понимая, почему выбором оружия должны заниматься именно мы.
Впрочем, некая логика в этом есть — неочевидная и искаженная, в полном соответствии со вкусами Той Стороны. Дело в том, что я не имею права брать в руки огнестрельное оружие. У меня, как и у каждого профессионального бойца, есть свой персональный устав, нарушение которого карается по всей строгости. Один из пунктов этого устава гласит, что пистолеты, автоматы, гранатометы и прочие подобные игрушки не должны находиться в моих руках. Соответственно, одна в арсенал я попасть не могу — мне нужен как минимум один сопровождающий, чья свобода действий не ограничена в этом аспекте. Также в уставе есть пункт, запрещающий мне вступать в сделки на Той Стороне — что разумно, ведь я все-таки не коммерцией занимаюсь. А то, что меня как киллера получается технически невозможно подкупить — это же просто прекрасно с точки зрения профессиональной этики.
Мы доходим до гладкой стены без дверей и окон, и она бесшумно отодвигается перед нами, как театральный занавес. Вот он, арсенал.
Это довольно светлое помещение, заставленное шкафами, столами и тумбами. И везде, естественно, разложено оружие.
— Арчи? — тихо обращается Кикко к наиболее чувствительному участнику нашей делегации.
Карнавалет встает на цыпочки, принюхивается и подрагивает. Он сейчас превращается в охотничью собаку, которая на болоте учуяла дичь и ждет лишь команды хозяина, чтоб сорваться с места. Только вместо команды хозяина внутри Арчи должен прозвучать голос его собственной интуиции, который укажет путь к верному стенду.
— Туда! — шепчет он и направляется налево по диагонали в дальний угол зала.
Там на музейном стенде без стекла лежит самый обычный револьвер из серой стали. Ни не указывает на то, что вместо зарядов в нем — порции преображающего потенциала.
Мы с Кикко включаем вторую перспективу зрения и пытаемся как можно глубже всмотреться в револьвер. Вроде, да. Вроде, он.
— Мы должны втроем, одновременно, прикоснуться к нему, — шепчет Кикко. — Здесь действует правило тройной подписи: забрать единицу оружия из арсенала можно только с одобрения и согласия троих человек сразу.
Я открываю рот, но ментор опережает меня:
— Ты не заключаешь сделку. С нашей стороны ее заключают Эмма и Вильгельм, которые сейчас отбывают свой пост в тронном зале. Право вынести револьвер из арсенала — это еще не сделка, это просто перемещение предмета внутри его родного пространства и прохождение одного из многочисленных слоев местной энергозащиты.
Я послушно киваю — и кладу левую руку на ствол. Он гладкий и теплый, как человеческое тело — и даже более приятный на ощупь, чем пальцы Кикко и Арчи, соприкасающиеся с моими с обеих сторон.