Глава 14. Вес и объем пустоты
На следующий день Арчи наконец перебирается из того домика, где находился на положении стационарного больного, в соседний. Личных вещей у него практически нет, поэтому перевозить-переносить нечего. Но ему предстоит детально ознакомиться с распорядком дня (и ночи) на территории комплекса, узнать расположение и предназначение всех построек и начать давно откладываемое знакомство со всеми его обитателями.
Обитатели почти ничего не знают о новеньком и объяснимо горят любопытством. Они не раз видели бледного тоненького подростка в саду и не могли не заметить, сколько времени, сил и внимания уделяют ему вечно занятые менторы. В историю с неизвестной болезнью и доставкой безденежного пациента на спецкорабле с Большой Земли они поверят без проблем — особенно потому что раньше Ритрит действительно принимал таких больных, и тому есть свидетели.
Благодаря переселению Арчи сегодня все будут при делах и в небольшом ажиотаже. Так что пока мы с Эммой торопимся в склад, запрятанный в дальнем углу склада, нас никто не останавливает и не отвлекает.
— Когда он в таком настроении, — сообщает не слишком довольная ментор, почти срываясь на бег, — он мало к кому прислушивается и часто совершает необдуманные поступки.
Нда уж. Раньше я бы никогда не подумала, что Вильгельм и прилагательное «необдуманный» совместимы хотя бы на малейшую долю секунды. Но, вспоминая его удалую походку в лесу прошлой ночью, я готова согласиться с Эммой.
Дверь склада и открывается, и закрывается за нами совершенно бесшумно. Кикко сегодня не будет — он занят своими скаутскими изысканиями. Байт сопровождает Арчи и заодно следит за тем, чтоб он случайно не побрел по саду в сторону склада. А Вильгельм…
— Ты что! — вскрикивает Эмма, и в ее обычно прохладном голосе хрипят разозленные мужские нотки.
Вильгельм держит револьвер в руках и, прищурившись, целится в мишень, которая стоит прислоненной к стене на двух водруженных на стол коробках. В роли этой мишени выступает не что иное как мобильный телефон Арчи.
— Ну так мы ж договорились испробовать его сегодня, не так ли? — Вильгельм весь олицетворяет азарт, алчность и нетерпение.
Был ли он таким всегда до попадания в Ритрит? Или только когда работал на Фаревда? Или он становится таким только по исключительно важным случаям, касающимся применения оружия? Как же я мало знаю о своем ближайшем наставнике…
— Включи голову и пойми! — шипит на него Эмма. — Он стре-ля-ет! Пусть не самыми обычными пулями — но он несет разрушение! Ты сейчас собираешься одним нажатием пальца уничтожить наш главный рычаг воздействия на этого смутного, скрытного карнавалетика!
— Мы можем попробовать выстрелить по какому-нибудь другому носителю электронной информации, — безразлично пожимает плечами Вильгельм. — По флэшке, жесткому диску или даже компьютеру, на твой вкус… Но тогда мы потратим один из шести патронов.
— Вот именно! Патронов шесть! А телефон один! — Эмма хватает гаджет и засовывает его себе в нагрудный карман футболки. — Им совсем никак нельзя рисковать!
Вильгельм хохочет и пытается отобрать мобильник у Эммы, та уворачивается. Вильгельм откладывает револьвер на край стола и хватает коллегу обеими руками, что до боли напоминает схватку в школьном коридоре на переменке. Эмма складывается в три погибели, прижимая телефон как можно плотнее к коленям — и ее бывший напарник-охранник вынужденно сдается: если начинать внутри склада полноценную драку, можно повредить расставленные и разложенные вокруг вещи.
Я подхожу к окну и опускаю жалюзи. Кошмар, как же мой наставник потерял голову! Его десять раз могли увидеть через окно — для этого даже не требовалось подходить слишком близко к постройке! Может, Вильгельму настолько наскучило в Ритрите и он так горько ностальгирует по своей былой работе, что решил спустить на тормоза абсолютно все меры предосторожности?
— Ладно, хватит бузить, — обращается ментор сам к себе и отходит к стеллажу у дальней стены. — Но вообще хочу заметить, что шум поднял вовсе не я. Я подготовился тщательно и скрупулезно, и не начинал сразу по приходу обвинять других в опрометчивости, — ледяные выразительные глаза Вильгельма уперлись в Эмму, которая поправляла косу на затылке. А потом он извлек из пакета второй телефон, полностью идентичную копию «мишени».