Я помню, что в начищенном блестящем кране — драгоценная очищенная вода из скважины, которую следует беречь. Более того, теперь я понимаю, каким именно способом она была очищена: на мои руки тогда текла самая темная тьма, обращенная с помощью преобразующего потенциала в самый светлый источник жизни.
— Мама, мама, извини меня, пожалуйста, за то, что в прошлый раз не подошел к тебе! Я прятался от тебя, потому что боялся за тебя! Боялся, что нас увидят вместе, и случится что-нибудь очень нехорошее! — вышагнув из последнего образа своего повествования, Арчи прыгает на диван рядом с мамой и со всей силы стискивает ее в объятьях.
— Наоборот, я горжусь тобой! — всхлипывает она от счастья. — Горжусь тем, что нашел в себе силы повести себя по-взрослому, пересилить самого себя и не поддаться соблазну. И что сумел так быстро сделать так, чтоб наша встреча наконец состоялась…
Зато Грабабайт поддается всем соблазнам сразу. Расчувствовавшись, Анеджина расставила на столе тарелки со всеми блюдами и продуктами, что только нашлись у нее дома — чтобы милому котику (да и мне тоже) было чем заняться, пока Арчи объясняет ей сложившуюся ситуацию. Отведав хамона, моцареллы, говяжьего карпаччо, лимонного сорбета, черной икры, блинов на козьем молоке и еще с десяток яств, мой питомец беспардонно разлегся на спинке прямо в центре кухонного стола и таращится в потолок помутневшим от сытого блаженства взглядом.
В моем же взгляде, наверное, должна сквозить некоторая неловкость. В конце концов, это именно я убила Коарга — человека, которого Анеджина долгое время честно считала своим родственником. И хоть и он оказался распоследним злодеем — я отлично знаю, как трудно людям смириться с мыслью о том, что кто-то из близких оказался прямой противоположностью своего внешне благопристойного образа. Для осознания и принятия нежданной правды всегда требуется время — нелегкое и мучительное время.
Кроме того, я не верю в искупление — и не верю в то, что в него может верить кто-то другой. Вильгельм — единственный и неоспоримый убийца отца Арчи. Сам мальчик, к редкостному счастью, сумел найти в себе ту колоссальную силу, которая позволила ему не ненавидеть Вильгельма и даже вступить с ним в сотрудничество — но я не думаю, что равновеликая сила обнаружится в Анеджине. Она будет права, когда будет запрещать Арчи просто упоминать само имя Вильгельма — не говоря уже о том, чтоб выражать по отношению к ментору благодарность или иные теплые чувства.
А я… я — ученица Вильгельма и неотъемлемая часть Ритрита, заведения неоднозначного и исповедующего философский подход к темной стороне бытия. Анеджина вовсе не обязана ни любить, ни уважать меня. Ни даже позволять мне переступать порог ее дома и притрагиваться к еде. Лучше всего будет, если ее память просто отвергнет меня, и случайно сорвавшееся с языка сына имя «Стелла» не будет говорить ей ровным счетом ни о чем.
— Мама, как ты и говорила, я набрал тот экстренный номер, когда оказался в самой безвыходной ситуации. Мне ответил голос Коарга, который сначала издевательски произнес непонятное сочетание «Монджаэк Росси Адельстан», а потом начал угрожать мне. Что я должен был услышать на самом деле?
— То, что ты услышал, — улыбается Анеджина. — Главный смысл звонка был как раз в комбинации этих трех имен. Нам с тобой очень повезло, что твой папа работал в энергетической отрасли и хорошо разбирался в таких нюансах. «Монджаэк Росси Адельстан» — это три последних имени, данных тебе при рождении. Только они были предназначены не для того, что тебя ими называли в повседневной обстановке — это твой уникально звукоэнергокод, активирующий в тебе процесс экстренной связи с Той Стороной. В обычной обстановке, как видишь, звучание этих имен не дает никакого необычного результата. Но когда твой организм и особенно нервная система истощены до предела, эти звуковые волны запускают аварийные коммуникационные процессы с изнанкой бытия. Хорошо, что Коарг об этом не догадался и решился поиздеваться над тобой, произнеся твой спасительный код.
Проще говоря, набирая тогда непонятный номер на почти полностью разряженном телефоне, Арчи звонил не кому иному как мне. Чувство юмора Той Стороны было и вовеки останется тончайшим.