Глава пятая
Калли
Прошло целых пять дней с начала моего пребывания в СУ, прежде чем мой отец позвал меня в свой дом – большое просторное место с видом на океан, на клочке земли, расположенном прямо между Стейнбеком и Морентой. На секунду я подумала отказаться. Но это только сыграло бы ему на руку. Кроме того, перед смертью моя мама попросила меня попытаться.
Боже, я ненавидела это слово.
Обещание, которое я дала умирающей женщине. Женщине, которая была рядом со мной, несмотря ни на что.
Как бы мне было неприятно это признавать, внутри меня все еще жила маленькая девочка, ребенок, отчаянно нуждавшийся в одобрении своего отца. Я проходила терапию, чтобы справиться с этим... но были некоторые вещи, которые никакие разговоры не могли исправить. Они были просто частью меня, как кровь, которая текла по венам, и соль, которая смешалась со слезами.
Заставив себя подняться по тропинке, я заправила прядь волос за ухо. Я не потрудилась принарядиться, ограничившись джинсовыми шортами скромной длины и полосатой футболкой. Не успела я подойти к двери, как она открылась.
– Ты опоздала, – сказал Каллум.
– Нет, – я посмотрела на свои наручные часы. – Я пришла на две минуты раньше.
– Неважно. Папа на кухне.
Если не считать нашей ссоры на днях, я не видела своего брата почти три месяца – со дня похорон, – и это все, что он мог мне сказать.
Это задело гораздо сильнее, чем следовало бы. Не я разрушила наши отношения, это все из-за него. Он выбрал отца при разводе наших родителей. Он решил заниматься баскетболом любой ценой.
У меня не было права голоса в этом вопросе.
– Я тоже рада тебя видеть, – проворчала я, входя внутрь и наблюдая за его удаляющейся фигурой. Проходя по дому, я почти не удивилась, увидев шкафы и полки, заполненные трофеями и медалями Каллума. Там была стена, полная газетных вырезок и фотографий, все о моем брате. Его лицо. Его жизнь. Его награды. Ему принадлежало сто процентов полок моего отца.
А что получила я?
Текстовое сообщение с требованием прийти к нему домой сегодня, через пять дней после моего приезда в Стейнбек.
Было бы смешно, если бы не было так грустно.
– Эй, – крикнула я. Мне довелось побывать здесь всего несколько раз, когда была младше. Тогда, когда я отчаянно пыталась спасти свои отношения с Каллумом. Но быстро стало очевидно, что это бессмысленно. Нельзя бороться за то, что уже мертво и похоронено.
– Сюда, – баритон моего отца эхом разнесся по дому.
Я нашла его в кабинете, уткнувшегося носом в стопку бумаг.
– Ах, Каллиопа, ты опять за свое. Как всегда, опаздываешь.
– На самом деле, я не... – я подавила желание поспорить. – Ты хотел меня видеть?
– Да, не стой столбом, присаживайся. Каллум где-то здесь. Вы двое...
– Мы уже виделись, – и это было так же не впечатляюще, как и всегда.
– Хорошо, хорошо, – он откинулся на спинку стула, запустив руку в свои темные с проседью волосы.
– Ты хорошо устроилась?
– Все в порядке.
– Знаешь, ты могла бы просто остановиться здесь.
– Я думаю, мы оба знаем, что это не вариант.
– Калли, не будь смешной. Это твой дом. Теперь, когда твоя мама... умерла, – он резко вдохнул. Я была удивлена. Обычно этот человек был безэмоционален, как пень. – Мы тебе более, чем...
– Я всегда планировала заселиться в общежитие.
– Я вижу, ты все такая же упрямая, – он сцепил пальцы. – А деньги? Точно все в порядке?
Тебе действительно не все равно? Слова вертелись у меня на кончике языка, но я не позволила им вырваться, спрятав их за едва заметной улыбкой.
– Я в порядке. В прошлом месяце дом был продан, – мама настояла, чтобы деньги пошли на мое обучение и расходы на проживание. Денег с продажи осталось немного после того, как была погашена ипотека, но на данный момент этого было достаточно.
– Знаешь, мне действительно было очень жаль слышать, что Фиона...
– Мы можем не делать этого? – я стиснула зубы. Ему было все равно. Он звонил всего пару раз на протяжении всего этого испытания.
Я сидела с мамой во время химиотерапии, визитов в больницу, бесконечных дней болезни и боли. Ближе к концу я крепко держала ее за руку и пыталась поднять ей настроение. А что сделали Каллум и папа?
Они удосужились проверить нас несколько раз.
Я бы никогда не простила им этого.
Никогда.
– Конечно, я представляю, что все это еще очень болезненно.
Не-блять-правдоподобно.
Мне хотелось кричать. Мне хотелось схватить трофей, который стоял у него на столе, швырнуть его в стену и посмотреть, как он разлетится на кусочки, так же, как и меня разорвали на части.
Но я этого не сделала. Потому что маленькая девочка внутри меня, отчаянно нуждающаяся во внимании своего отца, отказывалась сдаваться. Не говоря уже об обещании, которое я дала умирающей женщине, чтобы... попытаться.
Несмотря на все его недостатки – а их было много, – Эндрю Джеймс все еще был моим отцом, а я все еще была его дочерью.
Боже, иногда я жалела, что мне не все равно. Иногда мне хотелось, чтобы я могла просто выйти за рамки того, что от меня ожидали, отбросить прочь осторожность и следовать своей интуиции.
Но я уже попыталась однажды... и все закончилось тем, что Закари Мессия во второй раз разбил мне сердце.
Нет, я должна была оставаться верной тому, кем была. Мне нравились правила и границы, и я гордилась тем, что придерживалась их.
– Мы будем есть? – я сделала успокаивающий вдох, меняя тему разговора.
– В холодильнике есть курица и овощи. Хотя я не очень хорошо готовлю, так что, может быть, ты могла бы...
Я встала и сжала кулаки по бокам, наслаждаясь тем, как мои ногти впиваются в ладони.
– Я займусь этим прямо сейчас.
По крайней мере, я могла бы выместить свое разочарование с помощью ножа на какой-нибудь ничего не подозревающей моркови.
– Вообще-то, – Каллум просунул голову в дверь, – я ухожу.
– Сынок, мы говорили об этом. Я хочу, чтобы мы сели и поели всей семьей. Тебя здесь почти не бывает, а Калли... что ж, она собирается приготовить нам что-нибудь вкусненькое.
– Это касается команды, – сказал он.
– Команды, – наш отец выпрямился, выражение его лица стало более заинтересованным. Это было совсем не похоже на ту натянутую улыбку, с которой он разговаривал со мной всего несколько секунд назад.
Но я к этому привыкла. На самом деле, это было почти как в старые добрые времена.
– Это обычная вещь, просто поприветствуем новых парней в команде.
– Ах, посвящение.
– Пап, ты же знаешь, что мы не занимаемся таким дерьмом, – Каллум издал громкий стон.
– Я не администрация школы, Кэл. Я не собираюсь отчитывать тебя за старые добрые командные забавы.
– Ладно, неважно. Так я могу идти?
Меня забавляло, что в двадцать один год Каллум все еще чувствовал необходимость просить разрешения у отца. Мой отец за всю свою жизнь ни разу не сказал ему нет.
– Конечно, иди. Повеселись. Передай от меня привет ребятам. Скажи им, что я ожидаю великих свершений в этом сезоне.
– Конечно, пап, – проворчал он, едва встретившись со мной взглядом.
Каллум исчез, хлопнув входной дверью, словно выстрел в сердце.
Он просто ушел.
Как раз в тот момент, когда я подумала, что хуже отношений между нами уже быть не может, он просто доказал, что я ошибалась.
Негодование прожгло меня насквозь. Все началось с маленького уголька, который быстро превратился в огненный шторм. И прежде чем я поняла, что говорю, из меня вырвались слова:
– На самом деле, пап, мне тоже нужно идти. Мы можем перенести ужин на другой день?
– Каллиопа, о чем, черт возьми, ты говоришь? Мы все еще можем...
– Я только что вспомнила, у меня есть кое-какие дела.
– Дела? Что за дела? – его глаза сузились.
– Дела в сообществе. Давай перенесем. Я позвоню.