– Что, черт возьми, это должно означать?
– Это не имеет значения. Это... я и ты, – я покачала головой. – Думаю, нам нужно просто остановиться. Мы явно не можем быть рядом друг с другом, при этом не ведя себя как сумасшедшие. Я буду держаться подальше от команды, а ты можешь держаться подальше от меня.
Это было к лучшему.
С моей стороны было глупо думать, что я когда-нибудь смогу быть рядом с Заком и полностью не потерять рассудок. Он все еще был во мне, каким-то образом проникнув в меня. Между нами было слишком много неразрешенного дерьма, чтобы просто забыть об этом.
Кровь ревела в моих ушах, а вокруг была оглушительная тишина. Зак ничего не делал, ничего не говорил. Просто стоял и смотрел на меня. Искал на моем лице ответы, которых у меня не было.
Ответы, которые я не могла продолжать искать.
– Зак, я...
– Ты думаешь, что можешь просто вот так решить, что мы закончили? Я никого не просил быть здесь... И я определенно, блядь, не ожидал найти тебя здесь. Но ты думаешь, я могу просто уйти? – его губы скривились, когда он начал двигаться вперед.
Я попятилась назад, стараясь держаться на безопасном расстоянии.
– Зак, пожалуйста...
Он добрался до меня как раз в тот момент, когда я ударилась спиной о стену. Воздух вокруг нас потрескивал, густой и тяжелый от ошибок нашего прошлого. От ошибок, которые я все еще не до конца понимала. Но теперь поняла, что, может быть, я этого и не хотела. Прошло слишком много времени, и мы больше не были прежними людьми. Я была сломлена, потеряна и боролась за то, чтобы держаться на плаву каждую минуту каждого дня, а Зак был холоден, жесток и замкнут. Он был угрозой моему сердцу, и я должна была отпустить его.
Если я собиралась пережить это время в СУ, я должна была идти дальше и никогда не оглядываться назад.
– Просто уходи, Зак, пожалуйста, – сказала я, прижимая ладони к его твердой груди.
Его взгляд опустился на мои руки, прежде чем медленно подняться к моему лицу.
– Я все еще помню, каково это быть внутри тебя, Калли. Брать тебя жестко и быстро у той стены, растворяясь в тебе.
– Не надо... – я снова зажмурилась, делая прерывистый вдох. Я не хотела вспоминать ту ночь на прошлый Хэллоуин.
– Разве ты не помнишь, солнце? – его губы коснулись моей щеки, двигаясь к уху. – Разве ты не помнишь, как хорошо это было? Как сильно ты этого хотела?
– Зак... – мои пальцы вцепились в его мешковатую майку, когда я подавила всхлип.
– Посмотри на меня, – он чуть отодвинулся, – покажи мне свои глаза.
Мои веки дрогнули, и меня поглотили две черных сферы, опасно поблескивающих в темноте.
– Вот она, – сказал он. – Моя милая маленькая лгунья.
– Зак, я...
– Почему я не могу просто отпустить тебя? – он сказал это так, будто я была проклятием, от которого ему нужно было избавиться. Как будто он хотел, чтобы я сказала что-то, что разорвало бы эту связь между нами. На его губах была мольба.
– Люди никогда не забывают свою первую любовь, – я грустно улыбнулась ему, мое сердце скакало в груди, как табун диких лошадей.
– Любовь? – он рассмеялся, и в его смехе было столько горечи и боли, что у меня сжалось все в груди. – Знаешь, что я узнал от тебя о любви, Каллиопа? Что это больно. Это чертовски больно, – его пальцы скользнули вниз по моему лицу к горлу, нежно обхватив его. – Ты проникаешь мне под кожу, Калли. Погребена в моей гребаной душе, и я ненавижу это... Я ненавижу...
– Скажи это, – прошипела я. – Давай, скажи мне, как сильно ты меня ненавидишь. Скажи это, – я хлопнула руками по его груди.
Зак слегка отшатнулся, схватив меня за запястья.
– Не дави, блядь, на меня, солнце. Тебе может не понравиться результат.
– Что ты собираешься сделать? Причинить мне боль? – я прорычала эти слова, потерявшись в приливе гнева, боли и сожаления. – Ты трус, Зак. Ты был трусом тогда, и сейчас ты все еще трус.
Что бы я ни сделала, чтобы причинить ему боль, он мог бы поговорить со мной об этом. Он мог бы просто сказать мне, чтобы я попыталась это исправить. Я провела три года, задаваясь вопросом, что пошло не так. Почему мой лучший друг, мальчик, которого я любила больше всего на свете, отвернулся от меня.
И он все еще не мог мне сказать этого.
– Ну? – выплюнула я. – Я жду.
Челюсти Зака сжались так сильно, что это выглядело болезненно.
Когда стало очевидно, что он не собирается мне отвечать, я тихо рассмеялась.
– Ты трус, Зак. Ты разбил мне сердце, ты разрушил нас, и ради чего, а? Ты даже не можешь мне сказать, – грустная улыбка тронула мои губы. – Столько времени прошло, а ты все еще не можешь найти слов, чтобы рассказать мне, что произошло.
Я хотела уйти, но Зак схватил меня за руку. Он выглядел убийственным, его глаза горели презрением.
– Ты хочешь сделать мне больно? – я шагнула к его большому внушительному телу и приподнялась на цыпочки. – Покажи лучшее, на что ты способен.
Ничто не могло ранить меня так, как смерть мамы.
Даже не тот мальчик, с которым я когда-то хотела остаться навсегда.
Мой вызов повис в воздухе.
Прошло мгновение, воздух был таким густым, что я не могла дышать.
– Черт, я хочу, – признался он, гнев вспыхнул в его глазах. – Я так сильно хочу причинить тебе боль, Калли. Хочу запачкать твою душу так же, как ты запачкала мою.
Мое тело задрожало от темного желания, стоявшего за его словами. Но в выражении его лица было что-то еще... боль... тоска... сожаление.
– Зак, я...
Его рот обрушился на мой, жестко и безжалостно. Я вцепилась в его майку, стараясь удержаться, пока он пожирал меня горячими грязными поцелуями, такими поцелуями, которые люди чувствуют до самых кончиков пальцев.
– Черт, – прорычал он, звук вибрировал в его груди. – Почему это всегда так приятно? Это не должно быть приятно.
Дрожь пронзила меня при его словах, но это не изменило того факта, что мы оба были сломлены. Безвозвратно измененные травмой, с которой мы оба столкнулись. Мне хотелось верить, что это была нить, все еще связывающая нас, но это было нечто большее.
Это был он.
Мальчик, который привык видеть меня, несмотря на то, что я жила в тени своего брата. Это был мальчик, который прятался со мной в домике на дереве и делился своими надеждами, мечтами и секретами. Мальчик, который подарил мне мой первый поцелуй, мои первые громкие крики, мальчик, который забрал мою девственность на одеяле под звездами после фильма «Возвращение домой».
Моя душа помнила, даже если бы моя голова и сердце знали, что мы не сможем вновь пережить Зака.
Но этого было недостаточно, чтобы заставить меня оттолкнуть его.
Я решила позволить себе это.
Одну ночь.
Последний раз. С мальчиком, который навсегда останется в моем сердце.
Зак легко поднял меня, двигая моим стройным телом вдоль своего, и отнес меня обратно к стене, прижимая к ней. Его руки были повсюду. В моих волосах, они обводили мои изгибы, сжимали мою задницу. Мне нравилась его страсть, то, каким голодным и отчаявшимся он был. Даже охваченный гневом, Зак заставлял меня чувствовать себя желанной. Он заставлял чувствовать себя центром его вселенной.
И я одновременно любила и ненавидела его за это.
– Я хочу трахать тебя до тех пор, пока Молинью перестанет быть не более, чем далеким воспоминанием. Я ненавижу, что он прикасался к тебе, – Зак прижался своим лбом к моему, заманивая меня в ловушку. – Я не могу смириться с мыслью, что он целовал тебя.
– Я ненавижу тебя, – выдохнула я, зная, что не смогу устоять перед ним.
– Я знаю, детка, я знаю. И я ненавижу тебя. Но это не мешает тебе хотеть меня. Это не мешает тебе быть мокрой из-за меня. Каждый. Гребаный. Раз, – его рука нырнула между нами, нащупывая подол моей юбки. Зак не стал ждать разрешения или давать мне возможность отдышаться, он просто отодвинул ткань в сторону и засунул в меня два пальца, крадя воздух из моих легких.
– Боже... – воскликнула я, потрясенная его прикосновением.
– Не бог, солнце. Мессия. И ты упадешь к моим ногам.