Даже если они уже давно не являлись настоящей семьей, они все еще были моей кровью. Это было лучше, чем ничего, правда?
– Калли, – позвала Джози. – У тебя там все в порядке?
– Да, – я вытерла глаза полотенцем. – Я скоро вернусь.
– Не торопись, – ответила она.
Сняв с себя то немногое, что было на мне, я включила душ и вошла внутрь, позволяя воде смыть смутные воспоминания о прошлой ночи.
Под струями воды было безопасно. Джози не слышала моих рыданий. А если она не слышала меня, то и не могла задавать больше вопросов. Тогда мне не пришлось бы говорить ей, что я плачу не из-за себя.
Я плакала из-за мальчика, которого когда-то знала.
Из-за мальчика, который был моим лучшим другом во всем мире. Из-за мальчика, которого я хотела... из-за мальчика, которого я любила.
Но больше всего я плакала из-за того мальчика, который разорвал мое сердце и заставил меня усомниться во всем, что я знала о любви и дружбе, и который не заслуживал моих слез.
Он не заслуживал моего сочувствия или душевной боли.
Но моему сердцу было не все равно.
И там, под защитой льющейся на меня воды, мое предательское сердце все еще плакало из-за него.
_______
Проведя пару часов за бессмысленным просмотром телевизора, Джози настояла, чтобы мы отправились на разведку. Она довольно хорошо знала кампус, так как часто навещала Джоэла в прошлом году. Мы посетили ярмарку сообществ, собирая купоны и приглашения на бесплатные пробные занятия. Джози записалась на курсы самообороны, но я пас. Также быстро я отказалась от сообщества фотографов. Но я остановилась у столика студенческого сообщества «Общественное движение». У них была масса предложений для людей, желавших участвовать в общественной деятельности и быть полезным.
– Заинтересовались помощью местному сообществу? – спросила девушка, обслуживающая палатку.
– Может быть, – я пролистала одну из брошюр, остановившись на проекте, который вызвал у меня интерес. – Вы работаете с детьми, пережившими утрату? – моя грудь сжалась, волна боли накрыла меня.
– Да. Это звучит жутко тоскливо, но на самом деле это один из наших самых полезных проектов. Это... то, что могло бы вас заинтересовать?
– Может быть.
– Потрясающе. Могу ли я попросить вашу электронную почту и отправить вам дополнительную информацию? Кстати, я Лидия.
– Калли, – я улыбнулась, принимая ручку и блокнот. Нацарапав свою электронную почту, я вернула его обратно.
– Отлично, я или кто-то из других волонтеров скоро свяжется с вами.
– Спасибо, – я собралась уходить, но ее голос заставил меня остановиться.
– Эй, Калли, могу я спросить тебя кое о чем?
– Конечно.
– Почему именно этот проект?
– Я потеряла маму в этом году, – призналась я, слова пронзили мое сердце словно шипы.
– Боже, мне так жаль.
– Спасибо.
– Я почувствовала... что-то, – она слегка улыбнулась мне, – но не была уверена. Горе забавным образом преследует тебя, – я кивнула, и она продолжила. – Я потеряла своего отца пять лет назад. Он служил в армии. Это никогда не пройдет, понимаешь? – ее окутала печаль.
– Мне жаль.
Она тоже кивнула, а затем наступила пауза. Что еще мы могли бы сказать?
– Я должна... – я повернул голову туда, где стояла Джози, махая мне рукой.
– Конечно. Увидимся, – она взглянула на мою запись, – Калли Джеймс.
– Пока.
Я почувствовала, как Лидия наблюдала за мной, когда я подошла к Джози. Ее слова застряли в моей голове, ее странное замечание о моем горе шло за мной тенью. Думаю, было нетрудно разглядеть темные круги вокруг моих глаз или улыбку, которая почти не касалась их. Но Джози и Джоэл этого не заметили. Может быть, это была одна из тех вещей, которую вам нужно было испытать на собственной шкуре, чтобы понять, словно ты член тайного сообщества.
Я подавила горький смех. Это было не то сообщество, частью которого мне бы хотелось стать. И не уверена, что кто-нибудь вообще захотел бы.
– И что все это значит? – спросила меня Джози.
– Я могла бы подумать о волонтерстве.
– Аккуратнее. Боюсь, что Джоэл и некоторые ребята из команды принимали в этом участие в прошлом году. Они провели несколько спортивных занятий с детьми в местном общественном центре. Тренер Бакстер большой специалист по такого рода вещам.
– Вы с Джоэлом довольно близки, да? – спросила я, когда мы шли под лиственный навес, ведущий в сторону от Студенческого союза.
– Да. Между нами разница всего семнадцать месяцев, так что мы всегда были близки, – она остановилась, аккуратно взяв меня за руку. – Мы собираемся поговорить о том факте, что Каллум Джеймс – твой брат?
– Как ты... – я остановила себя. Конечно, она знала. Глупо было думать, что мне удастся оставаться инкогнито.
– У меня было предчувствие, и ты только что подтвердила его. Твое лицо, когда мы говорили о том, что Джоэл Скорпион, вроде как сказало об этом, и ты испугалась, когда увидела Зака... Почему ты мне не сказала? – она сочувственно улыбнулась мне, указывая на скамейку. Мы сели, и я устало вздохнула.
– Это долгая история, но я буду кратка. Баскетбол всегда был всем для Каллума. Когда мы росли, наш отец души в нем не чаял. И я имею в виду, что Каллум просто напросто не может сделать ничего плохого, солнце светит из его задницы, заставляя поклоняться ему. Затем появилась я, и в моем теле не было не единой спортивной косточки, я не соответствовала стандартам Джеймсов.
– Ауч, это должно быть больно.
– О, и это все еще так, – мои губы сжались в тонкую линию, когда я выдавила из себя остальные детали. Это было не то, что мне хотелось пережить заново, по крайней мере, не сейчас.
– Семьи могут быть странными, – сказала Джози. – Я знаю, что мне очень повезло. Конечно, мы с Джоэлом иногда ссоримся, но он лучший.
– Вас двое?
– И Джей.
– Джей?
– Наш старший брат. Он служит в армии, так что мы его редко видим.
– Оу, должно быть, это сложно.
– Так и есть. Но он на шесть лет старше, и всегда был вольным человеком, понимаешь? Даже когда он был рядом, на самом деле его будто не было.
– Я думаю, тогда мы обе знаем все об отсутствующих братьях, – тихо сказала я.
– Ладно, – Джози хлопнула в ладоши, напугав меня. – Хватит о проблемах. Мы обязательно должны пойти в «Мадс», я умираю с голоду.
Я понятия не имела, что такое «Мадс», но это звучало лучше, чем сидеть здесь, ковыряясь в прошлом.
Поэтому я нацепила самую лучшую улыбку, на которую была способна, и сказала:
– Пойдем.
_______
«Мадс», как оказалось, была кофейней. Но не просто кофейней. Это была одна из тех причудливых кофеен с пристроенной книжной лавкой.
Это было мое новое любимое место.
Было что-то необыкновенное в хорошей книге и кружке кофе, что успокаивали мою душу. До того, как мама заболела, я всегда находила утешение за объективом своей камеры. Это было единственное место, где я действительно чувствовала себя свободной. Иронично, что моя свобода заключалась в наблюдении, но не было ничего, что я любила бы больше, чем потеряться в этом процессе. Но все изменилось, как только она умерла. Любовь, которую я питала к фотографии, умерла вместе с ней. Вместо этого я часами читала в ее постели, убегая в далекие страны, пока она то приходила в себя, то теряла сознание.
– Это потрясающе, – сказала я, окидывая взглядом интерьер. Магазин был двухуровневым, с кофейней на первом этаже. Вся задняя стена была от пола до потолка заставлена книжными полками, а еще там был мезонин6, в котором размещалось еще больше полок. Его стены представляли собой мешанину из литературных цитат и художественных произведений. Настоящий рай для любителей книг.
– Правда? – Джози улыбнулась, гораздо больше заинтересованная витриной, полной аппетитных кексов и выпечки.
– Я думаю, что только что нашла свое новое логово, – сказала я.