Зак слизнул последнюю каплю мороженого со своей ложки и бросил ее в стакан, перекинув руку через спинку моего стула.
– Чемпионство наше, так и должно быть. Ради Дека.
Печаль нахлынула на Жасмин.
– Да, ты прав. Ты совершенно прав. Это ради Деклана, не может быть, что ты не привезешь его домой.
Я опустила руку на колено Зака и нежно сжала его. Прошло почти три месяца с тех пор, как родители Зака приняли душераздирающее решение отключить систему жизнеобеспечения Деклана. Они хотели провести последнее Рождество со своим старшим сыном, и они так и сделали.
Тиму пришлось тяжелее всего, но после последнего раунда магнитно-резонансной томографии Деклана врачи подтвердили то, во что никто не хотел верить: повреждение его мозга было слишком обширным.
Зак был удивительно силен на протяжении всего этого испытания. Вскоре после того, как мы официально заявили о наших отношениях, мы оба навестили его брата. Зак провел с ним немного времени, чтобы рассказать ему о нас, о команде и Жасмин, а затем, когда я прижалась к нему, он попрощался.
Он смирился с этим, даже если его родителям потребовалось чуть больше времени.
Наклонившись, Зак коснулся своими губами моих, полностью игнорируя рвотные позывы, которые имитировала Жасмин.
– Я люблю тебя, – прошептал он, и эти слова подействовали на меня так же сильно, как было всегда.
– Я тоже тебя люблю, – я положила ладонь ему на щеку, проведя большим пальцем по уголку его рта. – Но ты должен вести себя хорошо, пока мы присматриваем за Эльзой.
– Все слышу, – пробормотала она.
– Думаю, пришло время вернуть Эльзу в ее замок, – Зак подмигнул ей.
– Однажды я перестану быть ребенком, и смогу сказать тебе все, что думаю.
– Тебе пятнадцать. Еще много времени, чтобы побыть ребенком.
– Канталупа, немного помощи не помешало бы.
Теперь это была постоянная шутка. Зак назвал Жасмин Эльзой, а она называла меня Канталупой.
– В этом вопросе ты сама за себя, Жас, извини.
– Ух, – она закатила глаза. – Однажды, Зак... Я предупреждаю тебя.
– Трясусь от страха.
– Ты такой придурок.
– Вот тут я с тобой согласна, – я подняла руку, и она дала мне пять.
– О, черт, который час? – Жасмин проверила свой сотовый. – Мне нужно домой. Маколи Денвер заедет за мной в восемь.
– Маколи Денвер? Кто, черт возьми, такой Маколи Денвер?
– Просто друг, – она слегка пожала плечами, как будто в этом не было ничего особенного.
– По-моему, звучит не как друг, Эл, – Зак практически прорычал эти слова. – Звучит как парень, вот как это звучит.
– Да, и что? Мы друзья.
– И сколько же лет этому Маколи?
– Ему шестнадцать, он в десятом классе.
– О, черт возьми, нет. Твои мама и папа знают о нем?
– Они знают, что это не их дело...
– Они говорили с тобой о пестиках и…
– Ладно, хватит об этом, – я зажала Заку рот рукой. – Помнишь, о чем мы говорили? – я прищурилась, глядя на него.
– Я помню, – слова были приглушены моей ладонью.
– Мы не можем переступать.
Он кивнул, и я убрала руку.
– Мы должны придерживаться правил, Зак. Фрея очень ясно дала понять, что мы – ты – не можешь продолжать переступать границы.
– Понял, понял, – надулся он.
Плечи Жасмин затряслись от тихого смеха.
– Ты бы видел свое лицо.
– Увидишь лицо Маколи после того, как я закончу с ним, если он когда-нибудь хоть пальцем…
– Зак!
– Что? Ей пятнадцать. Я знаю, какие дети в этом возрасте. Помнишь, какими мы были?
– Это совсем другое, – мои щеки порозовели.
– Нет, не другое.
– С вами весело и все такое, – сказала Жасмин, – но у меня свидание.
– Видишь, – пробормотал Зак. – Это свидание. Она назвала это свиданием.
– Жасмин, пойдем, – я встала. – Оставим сумасшедшего здесь.
– Думаю, это лучшая идея, которая у тебя когда-либо возникала, – она пошла за мной.
– Очень смешно, вы обе. Разве плохо, что я волнуюсь? – он посмотрел на нас, и я почувствовала, как моя решимость ускользает.
Мне действительно нравилось, что он так сильно заботился о ней. Но Жасмин не была нашим ребенком. Она даже больше не была моей подопечной, официально. Но мы все равно тусовались вместе. Ее родители были все такими же чокнутыми, как и прежде, в чем у нас с Заком был богатый опыт.
– Нет, это очень великодушно с твоей стороны.
– Я понимаю, – Жасмин пожала плечами. – Но мне все еще нужно встретиться с Маколи.
– Во сколько, ты сказала, он заедет за тобой? Может быть, мне стоит остаться, чтобы встретиться...
Жасмин подошла к нему, положила руку ему на плечо и сказала:
– Все будет хорошо, Мессия, – она направилась к двери, а Зак уставился ей вслед.
– Меня только что проучила девятиклассница?
– Да, малыш, – я подавила улыбку. – Думаю, так и было.
Зак
– Куда ты собралась? – я обхватил Калли за талию и притянул ее спиной к своей груди. Убрав волосы с ее плеча, я засыпал его крошечными поцелуями, проводя языком вверх по склону ее горла, чтобы прикусить ее челюсть.
– Я хотела распаковать вещи, – сказала она.
– Распаковать вещи? Малышка, я только что провел несколько часов взаперти в автобусе с кучей парней, и ты думаешь, сейчас самое время распаковать вещи?
Путешествие от Стейнбека до Финикса заняло почти семь часов. Мы встали ни свет, ни заря, чтобы отправиться на место проведения последнего уик-энда Мартовского безумия, который проходил на стадионе Стейт-Фарм.
Калли ехала сзади со своим отцом, Джози и родителями Джози.
– Серьезно, ты хочешь поговорить об адовых поездках? – проворчала она. – Мне пришлось слушать, как мой папа и мистер Молинью обсуждают турнир в течение семи долбаных часов, – она повернулась в моих объятиях, глядя на меня своими большими глазами цвета виски. – Я люблю тебя, Зак, и я люблю команду, но никому, и я имею в виду вообще никому не нужно так долго слушать разговоры о баскетболе.
Смех грохотал в моей груди, когда я прижался мягким поцелуем к ее губам.
– Хорошо, что позволила ему поехать с тобой и семьей Молинью.
– Да, ну, я не могла просто позволить ему быть одному.
Калли и ее старик были в процессе восстановления отношений. Они пытались починить их за последние пять месяцев, но некоторые шрамы были настолько глубокими, что тяжело заживали. Они были вежливы, и мы иногда навещали его дома вместе с Каллумом и его новой девушкой, но Калли смирилась с тем, что у нее никогда не будет отца, которого она хотела.
– Боже, я люблю тебя, – я провел костяшками пальцев по ее щекам. Наши отношения становились все крепче и крепче. Калли была моей самой большой сторонницей. Она справлялась с командой и их дерьмом с помощью изящества и улыбки, и они любили ее в ответ.
Иногда, на мой взгляд, даже немного чересчур. Ее пальцы вцепились в мою футболку, притягивая меня ближе.
– Это хорошо, Мессия, потому что я полностью утонула в тебе.
– Ты любишь меня, солнце?
– Я не люблю тебя, Зак, – она ухмыльнулась. Это стало нашей фишкой за последние несколько недель. Она повторяла слова, которые погубили нас в первый раз. – Потому что слова «я люблю тебя» не смогут в полной мере передать то, что я чувствую к тебе.
– Ты удивительная, Каллиопа Джеймс. И ты моя, – такая чертовски моя.
Ее губы изогнулись, но я не дал ей времени ответить, прильнув своими губами к ее, я взял то, что мне было нужно.
То, что мне всегда было нужно.
Я любил эту девушку с пятнадцати лет. И я любил бы ее вечно, если бы она позволила мне.
Мы, спотыкаясь, побрели в спальню, нам обоим не хотелось прерывать поцелуй. Наши языки переплелись в привычных движениях, но жар так и не утихал. В ту секунду, когда Калли прикоснулась ко мне, она зажгла во мне дикий огонь.