А жена его… все такой же удивленной выглядела.
— Я, вообще, не помню, кто это, — заметив, что Гриша смотрит, тихо призналась. — Я точно ни с каким Максом не встречалась. Да и просто… не помню. Были, наверное, на курсе, но я… Не помню, — повторила вновь, как ошарашенная, покачала головой.
— Конечно, куда тебе!!! Ты же не такая! — тут же влезала Лера, будто слова Кати ее правоту подтверждали.
Хотя Грише показалось, что этой твари уже и заткнуться бы можно. Он уже как бы все понял для себя. Гадко стало. А что уже за Катю говорить — мог представить, насколько ей это все отвратительно слушать.
— Ты же спала тогда только с заведующим хирургии, чтоб тебя оставили на интернатуру там. Дни и ночи в больнице пропадала! Думаешь, я не знала или не понимала, каким путем ты распределение в столице получила, когда меня и со всеми связями не смогли устроить? — глянула на Катю с настоящей ненавистью. — Я так Максу и сказала, еще надеялась, что он… Но со мной ему только трахаться удобно было, видите ли, а жениться… Нет, он на тебе хотел, но ты и не видела… — Лера под ноги себе попыталась уставиться, будто до сих пор обижена на того парня. Но охранник крепко держал.
— Я работала, Лера! Днями и ночам! Хваталась за любую практику и операцию, за любую перевязку и самые муторные случаи, а не ноги раздвигала перед каждым встречным! — с настоящей обидой, отрезала Катя, будто правду пыталась донести. Задело ее крепко…
Блин! Хотелось в охапку сгрести и вытащить из этой подсобки, в душ затянуть, чтоб от этой грязи отмыть. Зацеловать, чтоб и думать про дуру эту забыла.
— Но ты, похоже, по себе судить привыкла, — как-то тяжело и с обидой закончила его жена тем временем.
— Я что, идиотка, по-твоему, поверить, что ты такая вся из себя пушистая и белая? — фыркнула Валерия все с той же ненавистью. — И с Владом та же история повторилась, ты всех нормальных динамишь! Ищешь свою выгоду только, цепляешься за тех, кто побогаче и протолкнуть тебя дальше может, — тут эта сучка на него глянула, тоже щедро одарив своей яростью. На что Гриша лишь цинично усмехнулся. — Да! Я хотела, чтобы ты тут напилась, отрубилась, знаю же, как тебя от алкоголя ведет сразу, и нашелся бы кто-то, кто показал бы, где твое место… Чтоб поимели тебя, а еще — толпой лучше! Потому что нечего строить из себя такую правильную, когда сама…
— Хватит! — шо рубанув, отрезал Гриша категорично и с гневом.
Потому что самому до тошноты противно. И точно достаточно. Больше не собирался позволять своего ангела оскорблять, пусть и ради того, чтоб разобраться.
Да и что тут выяснять еще? И так все ясно уже. Ну и этой твари доказывать что-то — бессмысленно. Права Катерина: та по себе судит людей вокруг и их мотивы, ей не понять ни хорошего честолюбия, ни готовности пахать до утра, ни заботы о людях.
— Пошли, ангел, — отвернулся, потянув Катю, немного оторопевшую и как застывшую от всех этих гадостей, вываленных на ее голову, от несправедливости к выходу. — Основное ясно. Дальше парни поэтапно выспросят. Тебе это слушать — никакого смысла нет, — тоном, не оставляющим места для дискуссии, заметил и повел к двери, не позволив обернуться.
— Гриша…. — едва они вышли, тихо и неуверенно попыталась его окликнуть Катя. Видно было, что и ее натурально мутит, но при этом…
Боялся его ангел. За вот ту сволочь переживала, пусть и злилась, и обиду испытывала, по глазам читал.
— Не переживай, Катюша. Никто ничего жесткого ей не сделает, — вздохнул тяжело, вглубь глотки проталкивая свою ярость. — Тем более не то, что она раз за разом пыталась тебе устроить… — и тут Гришу как накрыло пониманием!..
Дернул на себя жену, обхватил руками, прижав так крепко, что и неприятно Кате, может, учитывая синяки.
— Матерь божья! Под какой же счастливой звездой ты родилась, ангел мой, что сучке задуманное не удалось ни разу?! — выдохнул ей в макушку, рукой затылок Кати сжимая, сгреб волосы пятерней.
На секунду ж представил, что хоть один план дуры этой сумел бы выгореть… Всего один! И реально волосы на затылке зашевелись от ужаса, что мог не успеть ее найти, защитить…
Вроде и, вообще, не свойственные Алхимику сантименты ж, но так полно и глубоко совпала, проникла в него эта женщина, что и от такой вот мысленной картины за грудиной жечь начало! Захотелось вернуться и обойму в суку всадить. Или отдать в бордель какой-то подпольный, чтоб поняла, каково это, все то, что для Кати желала. Но… Ок, он только что жене пообещал…