Геннадий Левицкий
Рим и Карфаген. Мир тесен для двоих
Я рассказал эти события для того, чтобы преподать урок читателям моей истории. Из двух путей к исправлению, существующих для всех людей (собственные превратности судьбы или чужие), первый путь – собственные несчастия – действеннее, зато второй – несчастия чужие – безвреднее. Никогда не следует выбирать добровольно первый путь, так как преподанный им урок покупается тяжкими лишениями и опасностями; напротив, мы всегда должны искать другого способа, ибо он дает нам возможность научиться без вреда для нас. Кто поймет это, тот должен сознаться, что лучшею школою для правильной жизни служит нам опыт, извлекаемый из правдивой истории событий. Ибо только она без ущерба для нас делает людей безошибочными судьями того, что лучше во всякое время и при всяком положении.
Предисловие
Рим и Карфаген… Их истории довольно схожи, и сходство обнаруживается уже в самом начале: заложены они были с разницей всего в 70 лет, что для мировой истории – только миг. Рим возник в 754 году до н. э. как маленький городок в Лации (таких по соседству были сотни), Карфаген в 825 году до н. э. основали (в числе многих других) финикийские переселенцы.
Греки осваивали бескрайние просторы Средиземного и Черного морей, в Азии земли соседей прибирала к рукам сверхдержава персидских царей, искоса поглядывая на Европу, а на периферии античного мира существовали два неприметных городка, которым в те времена никто не прочил великого будущего. Однако населявшие их люди скоро показали характер. Оба государства благодаря упорному труду и честолюбию граждан превратились в мировые державы.
Рим мужественно отбивался от более сильных соседей и шаг за шагом раздвигал свои границы. Вот что пишет Флор (римский историк II века н. э.):
«Подчинив и усмирив Италию, римский народ, имевший от роду 500 лет, вырос и возмужал. И если есть на свете сила и молодость, то он, поистине сильный и молодой, стал соперником всему миру. Народ, который в течение пяти веков сражался у себя дома – так трудно было стать главою Италии, – в течение последующих двухсот лет с победами прошел по Африке, Европе, Италии и, наконец, по всему миру».
Карфагеняне – племя купцов – предпочитали действовать коварством и хитростью. Впервые появившись на африканском берегу, переселенцы попросили у местных жителей дать земли – сколько войдет в шкуру быка. В такой малости им не отказали. Тогда будущие жители разрезали шкуру быка на узкие лоскуты, связали их и растянули на берегу с весьма удобной гаванью. В «бычью шкуру» попало столько земли, что хватило для постройки города.
Постепенно карфагенянам стало тесно в «бычьей шкуре». Точно так же, как у Рима, находившегося на противоположной стороне Средиземного моря, у Карфагена начали появляться подвластные города, земли. Но в отличие от суровых римлян пунийцы (так римляне называли карфагенян) предпочитали воевать чужими руками – с помощью наемников, которым иногда забывали выплачивать жалованье.
И вот когда две державы с одинаковой полярностью приблизились друг к другу, произошел взрыв небывалой силы, вызвавший три войны (1-я Пуническая война: 264–241 годы до н. э.; 2-я Пуническая война: 218–201 годы до н. э.; 3-я Пуническая война: 149–146 годы до н. э.). «Никогда еще не сражались между собою более могущественные государства и народы, никогда сражающиеся не стояли на более высокой ступени развития своих сил и могущества» – с этих слов начинает Тит Ливий описание войны Ганнибала с Римом.
Пунические войны отличались от всех конфликтов античности не только масштабами, но и последствиями. От их исхода зависел дальнейший путь развития цивилизации. Весы успеха долго качались, прежде чем опустилась чаша в сторону народа, которому предстояло вершить судьбу мира. «А до какой степени было изменчиво счастье войны и непостоянен исход сражений, видно уже из того, что гибель была наиболее близка именно к тем, которые вышли победителями» (Ливий). Долгие колебания богов дорого обошлись народам, населявшим благодатное Средиземноморье, – Италия, Испания, Африка, острова оказались затопленными не водой, но кровью. Даже спустя два тысячелетия соперничество Рима с Карфагеном остается одним из самых жестоких и кровопролитных вооруженных конфликтов за все время существования человечества.
Средиземноморье в последние века до нашей эры
Противостояние Рима и Карфагена – интереснейший период мировой истории. Знакомство со знаковыми событиями античного мира, кроме прочего, позволяет понять общие законы человеческого развития; найти ответ на вопрос: почему одному государству предначертано великое будущее, а другое ожидает ужасный конец.
История Пунических войн – это история превращения Рима из заурядного города в мировое государство. И последовавшие за войнами с Карфагеном завоевания представляются вполне логичными (хотя мы их не оправдываем). Увы! Рим по своему характеру был обречен владеть миром, ибо он не только не мог терпеть чью-то власть над собой, но и не терпел того, что какие-то народы находились вне его власти. Гордыня сгубила и Рим. Хотя это будет позже, когда жители Рима станут уже совершенно другими – развращенными, праздными, пользующимися богатствами покоренных народов и заставляющими рабов делать за себя все; не осознающими и не чувствующими, что такое отечество, родина, и требующими лишь двух вещей: хлеба и зрелищ. Да, все это будет гораздо позже, а после разгрома Карфагена Вечный город значительно укрепил свои позиции.
Римляне не ставили перед собой целей Александра Великого или персидских царей. Они победили Ганнибала, и весь мир упал к их ногам. Античный историк Полибий, сравнивая деяния прежних претендентов на мировое господство и римлян, делает вывод о несоизмеримости масштабов их завоеваний. «Так, некогда велики были владения и могущество персов; но всякий раз, когда персы дерзали переступить пределы Азии, они подвергали опасности не только свое владычество, но и самое существование». Успехи македонян Александра Великого необыкновенны и удивительны; им удалось сокрушить огромную Персидскую державу и достичь таинственной Индии. Но, «как, по-видимому, ни далеко простиралась их власть и как ни была она обширна, все же македоняне не коснулись большей части известного тогда мира. Ибо они и не помышляли никогда о покорении Сицилии, Сардинии и Ливии, а о наиболее воинственных народах Западной Европы, собственно говоря, не имели и понятия. Между тем римляне покорили своей власти почти весь известный мир, а не какиелибо части его и подняли свое могущество на такую высоту, какая немыслима была для предков и не будет превзойдена потомками».
Это все, что осталось от Карфагена (Современная фотография)
То, что Рим уничтожил Карфаген, знают все из школьного курса истории. Но из того, что было дальше, можно сделать такой вывод: Карфаген уничтожил Рим.
Спустя 100 лет после разрушения ненавистного города римляне на его месте основали новый, свой Карфаген, назвав его в честь Юлия Цезаря Colonia Iulia Carthago. Он столь же быстро, как старый, разбогател и несколько веков процветал – до тех пор, пока на него не положил глаз другой хищник, которому суждено было стать могильщиком Западной Римской империи.
В V веке (уже нашей эры) в Африку переправились вандалы и захватили римский Карфаген. В 455 году, через 600 лет после уничтожения римлянами первого Карфагена, из гавани второго вышли корабли с воинами, целью которых был Рим. Они сделали то, что не удалось Ганнибалу: гордый Рим был взят, подвергнут страшному разгрому и разграблению. А вскоре Западная Римская империя прекратила свое существование, и виной тому был народ, поселившийся в Карфагене.
Месть настигла римлян спустя шесть столетий.
В книге, которую вы, читатель, держите в руках, много портретов знаменитых личностей эпохи Пунических войн, описаны их поступки, важные факты их биографий. Немало страниц посвящено Ганнибалу.
«Это была воистину выдающаяся личность, – пишет о вожде карфагенян немецкий историк Карл Фридрих Беккер. – В огненном его взоре светилась отвага гения, благородные черты лица говорили о хладнокровном благоразумии, голос и походка – о врожденном достоинстве повелителя. Ни в какой опасности не терял он присутствия духа, никакой труд не мог утомить его. Нечувствительный к жаре и холоду, равнодушный к наслаждениям, не приученный к размеренному образу жизни, готовый в любое время пожертвовать сном и отдыхом, он и от солдат своих требовал неимоверных трудов.